Религия и мифология: Отображение архаических ритуалов в фольклоре, Курсовая работа

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ УКРАИНЫ

ХАРЬКОВСКИЙ УНИВЕРСИТЕТ им. В.Н. КАРАЗИНА

Отображение архаических ритуалов в фольклоре.

Контрольная работа

по курсу

архаическая культура

студентки

философского факультета

группы ОК-11

Ишмурат Ю.А.

Харьков – 2009

Введение

Почему архаические ритуалы и обряды нашли отображение в фольклоре, литературе, искусстве? Фольклор, как продукт, возникший на базисе мифа, имеет непосредственную связь с ритуалом. Однако для того, чтобы разобраться в связях, необходимо выяснить и исследовать источники в исторической действительности, а не ограничиваться внешними аналогиями. Ритуал - это неотъемлемое и важное средство организации общественной жизни. Ритуалы – это, прежде всего, видимое действие лица или лиц, призывающих всех, кто присутствует, обратить внимание на какое-либо явление или факт и не только обратить внимание, но и выразить определенное эмоциональное отношение, содействовать общественному настрою. При этом обязательны некоторые принципы: во-первых, общепринятая условность действия; во-вторых, общественная значимость явления или факта, на котором концентрируется ритуал; в-третьих, его особая цель. Ритуал призван создать единый психологический настрой в группе людей, вызвать их к активному сопереживанию или признанию факта или явления. В чем и как выражается это психологическое переживание, зависит от конкретной цели. В архаическом сознании миф и ритуал неразрывно связанны друг с другом, объясняли устройство мира, природные явления, смерть и загробный мир. Естественно, что, возникший из утративших сакральные функции мифов, фольклор отображает ритуалы и обряды и является интересным полем для исследований. Одна из самых значимых работ в этой области принадлежит отечественному исследователю – В. Я. Проппу. Его работа «Исторические корни волшебной сказки» отличается от предыдущих исследований тем, что Пропп последовательно и подробно изучил и систематизировал не только сюжеты волшебных сказок, а и все входящие в их состав мотивы в соответствии с целым, видя в них не прямое отражение общественного уклада, только отраженные столкновения исторических противоречий. Пропп подходит к вопросу о сказках как фольклорист – структуралист, но я хотела бы рассмотреть в своей работе еще один подход к сказкам, основываясь на исследовании сказок через изучение аналитической и архетипической психологии, доктора философских наук, психоаналитика – юнгианца К. П. Эстес. Её работа посвящена изучению женского архетипа в сказках, мифах и сказаниях. Архетип – понятие, примененное Юнгом, он считал, что архетипы это органы бессознательной души, наследуемые обществом формы и идеи, присутствующие в мифах, фольклоре, литературе как типические образы и мотивы, которые возникают со значительным постоянством. Юнг сравнивал архетипы с Платоновскими Эйдесами или с логическими категориями, которые являются всеобщими и вечными.

Отображение архаических ритуалов в фольклоре

Особенное внимание Пропп уделяет изучению волшебной сказки, он выделяет ее отдельно от остальных сказок, чтобы сузить количество материала и более конкретно и точно рассмотреть структуру сказки на этой, особой категории сказок. Но родство сказок настолько тесно, что нельзя точно отграничить один сюжет от другого. Следовательно, ни один сюжет волшебной сказки не может изучаться без другого, и, во-вторых: ни один мотив волшебной сказки не может изучаться без его отношения к целому. Пропп, анализируя связь сказки с обрядом, выделяет различные формы отношений, формы связи.

Прямое соответствие между сказкой и обрядом.

Это наиболее редко встречающийся и наиболее простой способ, позволяющий провести параллели от мотива к обряду или обычаю, для объяснения его [мотива] генезис (в сказке – царских детей держат в подземелье, в действительности – так же).

Переосмысление обряда сказкой.

Переосмысление обычно связано с деформацией, с изменением мотивировки либо других частей обряда. Факт переосмысления свидетельствует об определенных изменениях в жизни народа, которые влекут за собой изменение мотива. Для проведения параллелей от мотива к обряду необходимо систематическое изучение обычаев и мотивов, их сравнение по внешним формам и по внутреннему содержанию (в сказке – герой зашивает себя в шкуру животного, что бы попасть в тридесятое царство, в реальности же, существовал обычай зашивать покойников в шкуры).

Обращение обряда.

Это особенная форма переосмысления, с сохранением всех форм обряда с придачей ему в сказке противоположного смысла или значения, обратной трактовки. То есть сюжет иногда возникал из отрицательного отношения к существующим некогда обрядам. Этот сюжет, как сказочный мог возникнуть только после падения уклада, требующего исполнения подобных обрядов (принесение девушек в жертву реке, от которой зависело плодородие; в сказке – девушка спасается героем).

В волшебной сказке Пропп выделяет такую композиционную линию, лежащую в основе очень многих сюжетов. Начинается сказка с нанесения ущерба или вреда (изгнание, похищение и т.д.) или с желания иметь что-то (героя посылают за жар-птицей), развивается через отправку героя из дома либо встречу с дарителем, который дарит волшебное средство (помощника), при помощи которого предмет поиска находится. Далее следует поединок (важнейшая форма – змееборство), возвращение и погоня. Часто эта композиция усложняется – по дороге домой герой снова подвергается испытанию (братья сбрасывают его в пропасть), но в дальнейшем герой снова прибывает, воцаряется и женится в своем царстве или в царстве тестя. Эта схема позволяет рассматривать все волшебные сказки как сказки с одинаковым сюжетом, пестроту и разнообразие сказке придает наличие множества различных действующих лиц. Наиболее ярко в сказке отображен обряд инициации, это пример как переосмысления, так и обращения обряда. Обряд инициации всегда был страшным таинственным действом, который сопровождался различными пытками над посвящаемым. Фактически, мальчик, проходивший обряд инициации должен был умереть и вернуться с того света, уже другим – мужчиной. Обряд инициации проводился в лесу, в хижине (в сказке герой попадает в лес, находит избушку на курьих ножках); мальчика должен был отвести лес мужчина – женщина не имела права появляться в лесу (мачеха всегда отсылает детей мужа в лес, но сама их никогда не отвозит); сам обряд заключался в мнимом убийстве инициированного, над ним проводились различные пытки, его доводили до безумия, не давали спать, истязали, ослепляли, выбивали зубы, отрезали палец руки и приносили родным в качестве доказательства убийства. Это все также нашло свое отображение в сказках… Баба-яга, при детальном рассмотрении выступает как пережиток матриархата, она – хозяйка леса, мать-властительница, властвующая над животными. Яга обладает атрибутами женского характера (кочерга, метла, ступа...) и она непосредственно связана с очагом, откуда следует, что яга может рассматриваться и как родоначальница-женщина…

Кларисса Пинкола Эстес в своей книге «Бегущая с волками. Женский архетип в мифах и сказаниях» рассматривает сказки, как средства, позволяющие исправить или возродить любую утраченную душевную пружину. Она считает, что сказки способны спонтанно поднять на поверхность любой архетип, рассматриваемый ею в этой книге – архетип Дикой Женщины. Она считает, что языческие символы в сказках во многом утрачены, на них наложены христианские, сковывающие истинную женскую сущность, знаки. Именно таким способом были утрачены многие назидательные сказки, призванные рассказывать женщинам о половой жизни, о любви, деньгах, замужестве, деторождении, смерти, преображении. В большинстве издаваемых ныне старых собраний волшебных сказок и мифов выкорчевана вся скатология, все сексуальное, все дохристианское, женское…

Эстес считает, что сказки приводят в движение внутреннюю жизнь, и это особенно важно, когда внутренняя жизнь запугана, стеснена или загнана в угол. Она сравнивает женщину с волчицей, т. к они отличаются острой чувствительностью, игривостью нрава и глубокой преданностью, но и те, и другие всегда подвергались травле, притеснениям и лживым обвинениям в ненасытности, неискренности и чрезмерной агрессивности; считалось, что они менее достойны, чем их гонители. Они превратились в объекты охоты для тех, кто мечтает очистить не только лесные чащи, но и дикие уголки души – истребить инстинктивное так, чтобы от него не осталось и следа. С возникающими у женщин проблемами души нельзя разобраться, вписав их, женщин, в некую приемлемую для бессознательной культуры форму; нельзя их втиснуть и в интеллектуальные представления тех, кто претендует на звание единственных наделенных сознанием существ. Целью же, напротив, должна стать помощь в восстановлении очаровательного и естественного психического облика женщины. И источниками понимания становятся сказки, мифы, легенды, сказания. Только они могут обострить зрение Женщины до такой степени, что она сможет увидеть след, оставленный первозданной природой и направиться по нему. И путь этот не исчез, он по-прежнему ведет женщину ее дальше и глубже – к самопостижению.

Сказки вроде «Синей Бороды» помогают догадаться, что делать с женскими ранами. Сказка «Костяная женщина» раскрывает мистическую власть любовного союза. Такие сказки, как «La Loba», учат преображающей работе души. Сказка «Безрукая девица» восстанавливает утраченные стадии старых ритуалов посвящения, пришедших из древних времен, а значит, дает вневременное, постоянное руководство на весь срок жизни женщины.

Все эти сказки,- по мнению автора,- несут в себе острие интуиции, пламя страстной жизни, стремление говорить то, что знаешь, смелость, не отводя взгляда выносить то, что видишь, аромат дикой души.

На примере вышерассмотренных произведений, видно как архаические ритуалы отображены в фольклоре, как фольклор рассматривается в новом ключе и архаические обряды, в сказках, приобретают совершенно новый смысл в контексте актуальных на сегодняшний день проблем. К сожалению, в своей работе я привела минимально возможное количество примеров из выбранных мною произведений, но я постаралась отобразить основные моменты и кратко изложить их.

Способы изучения сказок у упоминаемых мною авторов абсолютно различны, но я думаю, что взгляд на сказки Эстес интересен не менее, чем традиционный структуралистский подход Проппа, являющийся базовым в этой области исследований.

Список литературы

1.   Пропп В. Я. Исторические корни волшебной сказки. – Изд. Ленинградского университета, 1986.

2.   Эстес К. П. Бегущая с волками. Женский архетип в мифах и сказаниях. – М. ,2007.

3.   Юнг К. Г. Архетип и символ. – М., 1991.

Еще из раздела Религия и мифология:

• Доклад: Сошествие во ад
• Доклад: Печать русской православной церкви: традиции и перспективы
• Статья: Особенности богослужения первых трех дней Страстной седмицы
• Реферат: Митрополит Андрій Шептицький
• Реферат: Міфи давнього Єгипту
• Реферат: Религия первобытного общества
• Реферат: Роль религии в США

---