Психология: Русская психология в XVIII–XIX веках, Реферат

Русская психология в XVIII – XIX вв.


Роль России в мировой психологической мысли

 

По своему вкладу в развитие мировой психологической мысли русская психология занимает одно из ведущих мест. Однако русская психология оказалась обойденной в зарубежной историографии. Зарубежные историографы (Э. Боринг, Д. Флюгель, Г. Мэрфи и другие), а в равной мере представители официальной философии и психологии дореволюционной России (Э. Л. Радлов, В. Одоевский, А. И. Введенский, Г. Шпет и другие) всячески стремились принизить роль философско-психологических взглядов передовых русских мыслителей. По их мнению, Россия плелась в хвосте западно-европейской науки, полностью воспроизводила ее основные черты. Разумеется, русская психология, являясь составной частью всеобщей психологии, не могла не впитать ряд положительных идей, развитых прогрессивными учеными Европы.

Однако это не служит основанием к тому, чтобы считать русскую психологию лишенной самобытности и рассматривать ее в качестве копии и дубликата европейской психологии.

Передовая роль России в истории мировой психологии определялась другим, а именно материалистическим направлением в развитии русской психологии, внутри которого закладывались основы естественно-научного понимания природы психических явлений, строились предпосылки для перехода психологии к точным и объективным методам исследований.

Если на Западе экспериментальная психология по своим теоретическим основам была наукой XVII – XVIII вв., то в России, как справедливо замечает Б. Г. Ананьев, научная экспериментальная психология формировалась на базе философского материализма XIX в., крупнейшими представителями которого были А. И. Герцен, В. Г. Белинский, Н. А. Добролюбов, Н. Г. Чернышевский. Начало материалистической традиции, которую продолжили русские революционеры-демократы XIX в., было положено в XVIII в. главным образом М. В. Ломоносовым и А. Н. Радищевым. М. В. Ломоносов (1711 – 1765) стал родоначальником материалистического направления в психологии. Исходным положением в философии М. В. Ломоносова является признание существования мира независимо от человека. Природа развивается по своим законам и в участии духовной силы не нуждается.

Человек, подобно всему живому, представляет собой часть природы и отличается рядом жизненных свойств, ведущими из которых являются разум и слово. Этими ведущими свойствами человек рассматривается частью природы, то психические особенности, которые для него характерны, представляют собой свойства, имеющие материальное начало, подобно таким общим свойствам, как, например, величина, твердость, теплота и др. Психические процессы, полагал М. В. Ломоносов, есть не что иное, как продолжение в теле человека того механического движения которое подействовало на организм. Исходя из этого для познания психических свойств пригодны те же методы, какими изучаются все другие явления природы.

Возможность применения объективных средств наблюдения обусловлена тем, что психические состояния человека имеют внешние проявления. «Когда от любви беспокоющийся жених желает познать прямо склонность своей к себе невесты, - указывал М. В. Ломоносов, - тогда, разговаривая с нею, примечает в лице перемены цвета, очей обращение и речей порядок, наблюдает ее дружества, обходительства и увеселения… и так по всему тому точно уверяется в подлинном сердца ее состоянии». То же самое положение М. В. Ломоносов подчеркивал, когда рассуждал о страстях.

Он указывал, что страсти сопровождаются физиологическими изменениями и получают внешнее выражение. Оно и телесные изменения позволяют судить нам о характере и силе переживания, которое испытывает данный человек. Будучи естествоиспытателем, М. В. Ломоносов высоко оценивал роль опытов в научном познании.

Он писал: « Один опыт я ставлю выше, чем тысячу мнений, рожденных только воображением». Опыт для М. В. Ломоносова не имел самодовлеющего значения.

Он связывался им с теорией, полагая, что лучший способ отыскания истины состоит в выведении теории из наблюдений, на основе которой должны строиться последующие опыты.

Психологические воззрения М. В. Ломоносова. Отрицание теории врожденных идей. Объекты внешнего мира как предметное содержание идей.

В построении психологической картины человека М. В. Ломоносов отталкивался от Д. Локка.

Психическое начинается с ощущений, причиной которых являются воздействия внешних предметов.

Но в отличие от Д. Локка, допускавшего наличие вторичных качеств, М. В. Ломоносов выделял общие и частные качества, одинаково объективные, но отличающиеся между собой тем, что общие качества (величина, движение, положение, форма) присущи всем телам и отражаются по геометрическим и механическим законам, тогда как частные качества (запах, вкус, свет, цвет) не могут быть познаны по механо-геометрическим законам, поскольку они определяются такими частями материи, которые не доступны простому взору и остроте зрения. М. В. Ломоносов категорически отрицал теорию врожденных идей, которую так проповедовали Г. Лейбниц и Х. Вольф.

Основой «изобретения идей» являются ощущения и восприятия, а механизмом образований идей – ассоциации.

В отличие от Д. Локка течение ассоциативных процессов направляется активно самим человеком. Предметным содержанием идей являются не факты сознания, а объекты внешнего мира. Органы чувств, нервы и мозг составляют материальный субстрат для сенсорных и мыслительных процессов.

В этой связи особое значение имеют исследования М. В. Ломоносова в области психофизиологии, где он установил зависимость ощущений от внешнего раздражения, взаимосвязь органов чувств и мозга, определил ряд конкретных зависимостей восприятия от различных условий, выдвинул волновую теорию цветового зрения и т.д.

А. Н. Радищев. Человек как часть природы. Сходства и различия человека и животных

 

В XVIII в. материалистическая традиция продолжается в трудах оригинального мыслителя и философа А. Н. Радищева (1749 – 1802). В многоплановой научной системе А. Н. Радищева проблема человека занимает центральное место. Человек представляется ему совершеннейшей частью природы. Являясь частью природы, человек имеет общие черты с ней. Общее у человека с природой заключается в материальном начале. В физическом отношении человеческое тело состоит из тех же стихий, что и другие тела. Вместе с тем человек отличается от физических тел уровнем телесной организации.

Свидетельством общих черт человека с органическим миром служат такие проявления жизни, как питание, рост, размножение. Все большее сходство обнаруживается у человека с животными. Все органы, какими одарен человек, имеют и животные.

Более высшему уровню живой организации соответствуют и более совершенные природные свойства. Так, раздражимость является общим свойством всей живой материи, чувствительность характерна для животного царства и, наконец, « мысленность» свойственна только человеку. Помимо общих черт, объединявших человека с животным миром, А. Н. Радищев выделяет ряд признаков, которыми человек от животных отличается. К этим признакам философ относит: прямохождение, развитие руки, речи, мышления, более долгий период созревания, способность к сопереживанию, общественное житие. Выделение А. Н. Радищевым коренных признаков различия  между человеком и животным имело существенное значение для понимания проблемы антропогенеза. Между тем среди названных признаков не указаны самые важные, а именно: труд и изготовление орудий. Это дает основание думать, что роль труда человека в развитии его психических способностей А. Н. Радищевым не была понята.

Значительное место в психологических воззрениях А. Н. Радищева уделяется проблеме онтогенетического развития психических способностей человека. Здесь в наиболее яркой форме проявилась его материалистическая позиция в объяснении природы душевных явлений. Задавшись вопросом о том, существует ли душа до рождения и после смерти человека, А. Н. Радищев отвечает на него как последовательный материалист.

Органами психических отправлений, считает он, являются мозг, нервы и органы чувств. Без них нет ни мысли, ни чувств: стало быть, душа возможна лишь при наличии этих органов. Более того, душа появляется только при условии развитых мозга, нервов и органов чувств. Души у человека нет до тех пор, пока эти органы не достигли определенного уровня развития. Развитие психических способностей происходит по мере физического созревания человека. Душа и психические способности – продукт развитых мозга и нервной системы в целом. Все эти положения А. Н. Радищева были направлены против теории преформизма Д. Галлера, которая постулировала прирожденность всех органов и свойств человека уже в зародыше. Указав целый ряд стадий психического онтогенеза, А. Н. Радищев подчеркнул роль воспитания. По его мнению, воспитание не создает качественно новых умственных сил, оно учит лишь их лучшему употреблению. Будучи хорошо знаком с работами К. Гельвеция, А. Н. Радищев, подобно Д. Дидро, критикует его за преувеличение роли воспитания и недооценку физических различий между людьми в формировании их психических способностей. Он подчеркивал, что, «признавая силу воспитания, мы силу природы не отъемлем». Психическое, по А. Н. Радищеву, имеет своим началом ощущения. Здесь он прямо ссылается на Д. Локка: «Не от чувств ли ты получаешь все свои понятия и мысли? Если ты мне не веришь, прочти Локка. Он удивит тебя, что все мысли твои и самые отвлеченнейшие в чувствах твоих имеют свое начало». Отправляясь от Д. Локка, А. Н. Радищев тем не менее возражал против метафизического взгляда на мышление как на сумму ощущений. Генетическая связь ощущений и мышления не предполагает тождества между ними, как это допускали французские материалисты (особенно К. Гельвеций и П. Гольбах). Мысль не может быть «простым чувствованием», оно не сводимо к ощущениям. А. Н. Радищев заметил в данном случае обобщающую функцию мышления, его относительную свободу действовать независимо от чувственных впечатлений. Исходя из активной роли мышления и опираясь на ряд других фактов, А. Н. Радищев приходит к выводу о существовании особой активной деятельности души, как бы не зависимой от тела, но оказывающей на него влияние. Эти соображения легли в основу доказательства бессмертия души. Подчеркивая неоправданное отступление А. Н. Радищева от материалистического взгляда на процесс познания, А. А. Галактионов и П. В. Никандров пишут: «Таким образом, нерешенность проблемы активности сознания и несогласие с механической гносеологией французских материалистов вынуждали А. Н. Радищева отходить от материализма и искать ответы в арсенале идеализма».

Философско-психологические воззрения А.И. Герцена. Диалектика А. И. Герцена. Мышление как продукт высшего развития материи

Важную веху в истории русской психологии составили философско-психологические воззрения А. И. Герцена.

Идеи, развитые А. И. Герценом в замечательной книге «Письма об изучении природы», отличаются прежде всего диалектикой. Прекрасно владея диалектическим методом, А. И. Герцену удалось установить единство философии и частных наук, единство эмпирического и рационального в познании, единство бытия и сознания, единство природного и исторического, единство чувственного и логического.

Человек рассматривался А. И. Герценом как часть природы, а его сознание – продуктом исторического развития. «История мышления, - писал А. И. Герцен, - продолжение истории природы: ни человечество, ни природу нельзя понять мимо исторического развития».

В человеке А. И. Герцен видел ту грань, с которой начинается переход от естествознания к истории. В отзыве о лекциях С. Ф. Рулье А. И. Герцен подчеркивал: «Животная психология должна завершить, увенчать сравнительную анатомию и физиологию; она должна представить дочеловеческую феноменологию развертывающегося сознания; ее конец – при начале психологии человека, в которую она вливается, как венозная кровь в легкие, для того чтобы одухотвориться и сделаться алою кровью, текущею в артериях истории». Общие взгляды А. И. Герцена на психологию делают ее наукой, предметом которой должно стать соотношение нравственной и физической сторон в человеке.

Психология, опираясь на физиологию, должна идти от нее в сторону истории и философии. Сознание, мышление человека – это продукт высшего развития материи. А. И. Герцен указывал: «…мышление так же естественно, как протяжение, так же степень развития, как механизм, химизм, органика – только высшая».

Материальную основу создания составляют физиологические функции мозга, а предметным содержанием сознания является объективный мир. «Человеческое сознание без природы, - отмечал А. И. Герцен, - мысль, не имеющая мозга, который бы думал ее, ни предмета, который бы возбудил ее». Пытаясь нащупать диалектику связи ощущения и мышления, он критикует метафизический «робкий» материализм Д. Локка, остановившегося на полпути и не дошедшего до «исторического понимания прошлых моментов мышления». В адрес Д. Локка, признававшего рефлексивный источник познания и в то же  самое время доказывавшего, что в сознании нет ничего, что не прошло бы через чувства, А. И. Герцен указывал: «Без опыта нет сознания, без сознания нет опыта, ибо кто же свидетельствует о нем?» Связующим звеном мышления и ощущения является практическая деятельность, которая у него еще не выступала как критерии истины.

А. И. Герцен весьма положительно относился к провозглашенному Ф. Бэконом эмпирическому, опытному и экспериментальному способам получения знаний.

Это проявляется в той высокой оценке, которую он дал индуктивному методу Ф. Бэкона – первому проповеднику опыта и эксперимента в науке. Вместе с этим А. И. Герцен был далек от односторонности бэконовского эмпиризма. Он считал необходимым, чтобы эмпирия обязательно проникалась и предварялась теорией и умозрением. Следующий шаг вперед в развитии научной психологии связан с именем В. Г. Белинского. При оценке человека в целом и его психических свойств он придерживался антропологического принципа, т.е. исходил из понимания человека как биологического существа. Указывая на единство психических процессов с физиологическими, В. Г. Белинский считал, что достаточно одного физиологического основания, чтобы объяснить психические явления.

Он допускал вполне возможным с помощью одной только физиологии «проследить физический процесс нравственного развития». Здесь В. Г. Белинский сближается с А. И. Герценом.

Оба они не сумели в полной мере показать социальную природу сознания и мышления. В утверждении психофизического единства заключается сила их взглядов, в упущении социальной детерминации психических процессов состоит слабость их мировоззрения.

Укреплению материалистической традиции в научной психологии служили идеи Н. А. Добролюбова (1836 – 1861), в которых с новой силой подчеркивалось положение о внешней и внутрителесной детерминации психических явлений.

Основные мысли в области психологии изложены им в критических статьях: «Френология», «Физиологическо-психологический взгляд на начало и конец жизни», «Органическое развитие человека в связи с его умственной и нравственной деятельностью».

При рассмотрении различных вопросов, связанных с проблемой человека, Н. А. Добролюбов опирался на новейшие данные естествознания. Весь окружающий мир находится в постоянном развитии, в непрерывном движении от простого к сложному, от менее совершенного к более совершенному. Венцом природы является человек с его способностью сознавать. Неотъемлемым свойством материи является сила. Для человеческого мозга такой силой является ощущение. Как нет магнитной силы без железа, так нет ощущения без мозга. Мозг есть единственный «источник высшей жизнедеятельности», и «умственные отправления имеют к нему прямое отношение».

Этот основной тезис Н. А. Добролюбов направляет против дуализма, распространенного в то время за рубежом и в русской среде. Острие критики было направлено также против вульгарного материализма. Н. А. Добролюбов писал: «Нам кажутся смешны и жалки невежественные претензии грубого материализма, которые унижают высокое значение духовной стороны человека, стараясь доказать, будто душа человека состоит из какой-то тончайшей материи. Особо резко Добролюбов выступает против френологов, которые пытались объяснить психические процессы формой и объемом мозга. «Френологии я не верю – это уж положительно решено», - утверждал философ». О душевной деятельности, считал Добролюбов, мы должны судить не по выступам черепа, а по внешним проявлением ее. Об этом он писал, что «всякая душевная деятельность непременно проявляется во внешних знаках… и орудием ее проявления служат непременно органы нашего тела». «Без вещественного обнаружения, - продолжает он, - мы не можем узнать о существовании внутренней деятельности».

Итак, психические явления всецело основаны на деятельности органов чувств, нервов и головного мозга, и единственным способом обнаружения их является объективное наблюдение за их внешними телесными проявлениями.

Чрезвычайно важное значение имеют положения Добролюбова о внешней детерминации всех психических процессов. Внешний мир является предметным содержанием сознания. Он отражается с помощью органов чувств. Беспредметной мысли быть не может. Признать мысль беспредметной – значит признать возникновение ее из самой себя. На самом деле «человек не из себя развивает понятия, а получает их из внешнего мира». Чувства и воля также возникают в нас благодаря впечатлениям, полученным от внешних предметов. Прежде чем появиться чувству, объект этого чувства должен вначале отразиться в мозгу как мысль, как осознание впечатления.

То же самое обстоит с волей. Добролюбов указывал, что «воли как способности отдельной, самобытной, независимой от других способностей допустить невозможно. Она в большей мере, чем чувство, зависит от впечатлений, производимых на наш мозг».

Н.Г. Чернышевский. Предмет, задачи и метод психологии. Психология как точная наука. Учение о потребностях. Темперамент и характер

 

Н. Г. Чернышевский (1828 – 1889) был сподвижником Н. А. Добролюбова. Его взгляды, отмечает Б. Г. Ананьев, «представляют глубоко продуманную концепцию, оказавшую большое влияние на развитие русской научной психологии от Сеченова до наших дней». Одна из заслуг Чернышевского состоит в том, что он первым в ряду великих материалистов России поставил специальный вопрос о предмете, задачах и методах научной психологии. Психологию он относил к числу точных областей знаний.

Первым основанием относить нравственные знания к области точных наук служит, по мнению Чернышевского, то, что эти науки могут различать известное в своей области от неизвестного. Возможность такого различия необходимо предполагает определенный запас достигнутых знаний. Исключительную роль в накоплении этих знаний и в переходе нравственных наук на точные методы исследования сыграло естествознание. «Естественные науки, - писал Чернышевский, - уже развились настолько, что дают много материалов для точного решения нравственных вопросов. Из мыслителей, занимавшихся нравственными науками, все передовые люди разрабатывать их при помощи точных приемов, подобных тем, по каким разрабатываются естественные науки».

Характеризуя состояние нравственных наук, Чернышевский отмечал, что они только еще приступили к точному и научному анализу важнейших нравственных вопросов, поэтому они отличаются от более зрелых наук о природе лишь меньшей степенью и количеством приобретенных точных знаний. В целом же пути развития нравственных и естественных наук сходны.

Другое обстоятельство, которое ставит психологию в число точных наук, связано с тем, что в области нравственных, как и в области природных явлений, действуют определенные закономерности и необходимые причины. Чернышевским подчеркивалось: «Положительно известно, например, что все явления нравственного мира проистекают одно из другого и из внешних обстоятельств по законам причинности». Отсюда вытекает и главная задача психологии, которая должна сводиться к выяснению причин и законов протекания психических процессов. Становление научной психологии Чернышевский связывал, с одной стороны, с правильным определением предмета психологии, с другой – с принятием и переходом психологии к точным естественно-научным методам исследования.

Каковы же причины и те же психические закономерности, которые должны составить предмет психологии и которые являются частными случаями всеобщих законов природы? Это зависимость человеческой психики от внешнего мира, от физиологических процессов, протекающих в телесных органах (органов чувств, нервной системе и головном мозгу). Другой закономерностью являются определенные взаимовлияния внутри самих психических процессов, вызванных внешними обстоятельствами. Возникновение всех психических явлений необходимо сопряжено с деятельностью телесных органов. «Только деятельность какой-нибудь части организма, - утверждал Чернышевский, - дает возникновение тому, что называется человеческой жизни; мы видим, что когда есть деятельность, то есть и феномен, а когда нет деятельности, то нет и феномена». Суть любой деятельности состоит в переработке внешнего предмета. Всякая деятельность предполагает наличие двух предметов, один из которых действует, другой подвергается действию.

В данном случае суть психической деятельности состоит в переработке (отражении) внешнего предмета. Содержанием ощущений и представлений являются предметы внешнего мира.

Они отражаются в наших ощущениях и представлениях «точно такими же, каковы они на самом деле». Чернышевский выступает с бичующей критикой субъективных спекуляций, в которых ставится под сомнение адекватность отражения внешнего мира в ощущениях и представлениях. Учения «иллюзионистов» (так называл Чернышевский представителей неокантианства) представляют собой «вздор, противоречащий естествознанию».

На основе ощущений развиваются мыслительные процессы, которые состоят в том, чтобы из «разных комбинаций ощущений и представлений, изготавливаемых воображением, при помощи памяти, выбирать такие, которые соответствуют потребностями мыслящего организма в данную минуту, в выборе средств для действия, в выборе представлений, посредством которых можно было дойти до известного результата». Но, подчеркивая единство ощущения и мышления, Чернышевский не смог провести качественного различия между ними. Большую роль в понимании человеческой психики Чернышевский отводил потребностям. Только через них, считал он, можно понять отношение субъекта к объекту, через них можно определить роль материально-экономических условий для психического и нравственного развития личности. С развитием потребностей он связывал генезис познавательных способностей (память, воображение, мышление). Первичными потребностями являются органические потребности, мера удовлетворения которых сказывается на возникновении и уровне нравственно-эстетических потребностей.

Животные наделены лишь физическими потребностями, ими только определяется и направляется психическая жизнь животного. Если у животного все органы чувств служат лишь одному – содействовать удовлетворению органической потребности, то у человека «каждое из его чувств достигает самобытного интереса для него: глаз, ухо и каждый из других органов чувств становится у человека как будто каким-то самобытным организмом с собственной жизнью, с своими потребностями и удовольствиями».

Чем выше развитие человека, тем больший вес занимают у него «частные стремления каждого органа к самостоятельному развитию своих сил и наслаждению своей деятельностью». Б. Г. Ананьев подчеркивал, что в учении о потребностях Н. Г. Чернышевский возвышается до подлинно диалектической постановки вопроса, поскольку «частные потребности в ходе развития превращаются в общие, и наоборот, общебиологические потребности (питание, размножение) превращаются у человека в потребности частные».

Большим достижением Н. Г. Чернышевского в анализе психики человека является различие им темперамента и характера. Он указывал, что темперамент обусловлен в большей мере наследственностью или природными факторами. В то же самое время, передаваясь по наследству, темперамент может подвергаться изменениям под влиянием обстоятельств жизни. Что касается характера, то он определяется главным образом условиями жизни, воспитанием и поступками самого человека. Поэтому сущность человека, его характер и помыслы должны познаваться через его практические дела. Чернышевский более, чем кто-либо из русских материалистов подошел к пониманию социальной обусловленности психического развития. Тем не менее в силу исторических условий он не смог, как и его предшественники (Герцен, Белинский, Добролюбов), полностью выйти за пределы антропологического взгляда.

Он не сумел до конца понять определяющую роль социальных факторов в формировании человеческого сознания и психики в целом, связывая в основном психические и нравственные явления с биологическими и физиологическими детерминантами. Отсюда вытекали его антропоморфические уклонения. Найдя большое сходство в телесной организации человека и животных, Чернышевский ошибочно приписывает сознательные элементы психике животных. Различие между сознанием животного и человека сравнивается с разницей, существующей между одной серебряной монетой бедняка и грудой таких же монет в кладовых банкира. Там и здесь монеты одни и те же, различие состоит лишь в их количестве.

Хотя антропологический принцип, которого придерживались все революционеры-демократы, мешал построению адекватного взгляда на природу психики и сознания, тем не менее в тот период антропологический подход имел положительное значение в том смысле, что он подводил под психические явления естественно-научное основание, утверждал материальную их обусловленность.

Выведение психических явлений из природных начал и подведение под них физиологической основы служило верным ориентиром и указанием для перехода психологии к точным, экспериментальным методам исследования.

Философско-психологические взгляды русских материалистов XIX в. – А. И. Герцена, В. Г. Белинского, Н. А. Добролюбова и Н. Г. Чернышевского – оказали непосредственное влияние на передовых естествоиспытателей России – анатомов, физиологов, психиатров, которые оказались первыми создателями экспериментальной психологии в России. Философско-материалистические тенденции, на которых основывалась русская научная психология, позволят занять России передовые позиции в общемировом развитии психологии и в преобразовании ее в экспериментальную науку. Поражение в Крымской войне существенно активизировало национальное самосознание.

Подъем национального самосознания вызвал взрыв интеллектуальной энергии в различных сферах культуры. Этой энергией создано приобретшее всемирную славу великое искусство. Оно обнажало сложность и коллизии душевной организации людей в ставшем зыбким и неопределенным социальном мире.

Творения Достоевского, Толстого и других художников пронизывал тончайший психологический анализ мотивов поведения, корней социального зла, истоков аморализма, разрушительной силы произвола, самоценности личности. Наряду с расцветом искусства этот период ознаменовался крупными успехами русской мысли в сфере науки. В европейском естествознании происходили революционные события. Успехи физики, химии, биологии изменили картину природы. Фундаментальные открытия в различных областях обусловили технический прогресс, доказав тем самым способность научных идей радикально воздействовать на жизнь общества.

Вера в высокую ценность этих идей как инструмент изменения мира воодушевила вышедшее на историческую арену новое поколение русских интеллектуалов на самоотверженное служение естествознанию.

Пройдя учение на Западе, русские натуралисты стали занимать лидирующие позиции в ряде дисциплин, прежде всего химии и биологии. Убеждение в спасательной роли науки стало могучим социальным мотивом в борьбе за новую Россию.

Зарождение экспериментальной психологии и рефлексологии

Два направления в проблеме человека. Ткань национального самосознания пронизывали различные направления во взглядах на  предназначение русского народа, на рабство и свободу человека. Их конфронтация имела социоэкономическую подоплеку.

Одни выражали интересы обездоленного русского мужика. Другие – правящего строя. Идеологи которого ратовали за выход из кризиса путем либеральных реформ.

Оба направления, сосредоточившись на проблеме человека как особой целостности, где телесное и духовное нераздельны, трактовали эту нераздельность с радикально различных позиций: антропологической и теологической. У истоков каждой из них стояли выдающиеся мыслители. У первой – Николай Чернышевский, у второй – Владимир Соловьев. Они заложили в России традиции человекопознания исходя из противостоящих друг другу способов осмысления природы личности.

К антропологическому принципу Чернышевского восходит русский путь в науке о поведении – от Сеченова до Павлова и Ухтомского. К теологическому принципу Соловьева восходит апология «нового религиозного сознания» в трудах Н.А. Бердяева, С.Н. и Е.Н. Трубецких, С.Л. Франка и других. И новое учение о поведении, и апология «нового религиозного сознания» являлись плодами русской мысли – двух ее мощных течений: естественно-научного и религиозно-философского.

Предпосылкой понимания природы человека, согласно этому принципу, является отклонение дуализма. «Никакого дуализма в человека не видно. Если бы человек имел, кроме реальной своей натуры, другую натуру, то эта другая натура непременно обнаружилась бы в чем-нибудь: а т.к. она не обнаруживается ни в чем, т.к. все  происходящее в человеке происходит по одной реальной его натуре, то другой натуры в нем нет».

Идея единства человеческого организма обосновывалась и онтологически – он является сгустком природных сил и элементов, присущих мирозданию в целом, и гносеологически – он познается тем же способом, как и остальные религии этого мироздания. Соответственно, и психика как один из жизненных процессов этого организма не является самостоятельной сущностью и не требует, чтобы быть познанной, иных средств, чем те, которыми наука добывает истину о других вещах.

П.Д. Юркевич о душе и внутреннем опыте

Первым оппонентом Чернышевского выступил философ-идеалист П.Д. Юркевич. Главным аргументом против идеи единства организма служило учение о «двух опытах». «Сколько бы мы ни толковали о единстве человеческого организма, - писал Юркевич, - мы всегда будем познавать человеческое существо двояко: внешними чувствами – тело, его органы, и внутренним чувством душевного явления».

Юркевич отстаивал опытную психологию, согласно которой психические явления принадлежат миру, лишенному всех определений, свойственных физическим телам, и познаваема в своей сущности только субъектом, который непосредственно их переживает.

Слово «опыт» давало повод говорить, что психология, использующая этот внутренний опыт, является эмпирической областью знания и тем самым обретает достоинство других строго опытных, чуждых метафизике наук.

«Антропологический принцип» Чернышевского отвергал этот эмпиризм, создавал философскую почву для утверждения взамен субъективного метода объективного.

Этот же принцип, постулируя единство человеческой природы во всех ее проявлениях, стало быть, и психических, отвергал прежнюю, восходящую к Декарту концепцию рефлекса, согласно которой организм расщеплялся на два яруса – автоматических телесных движений (рефлексов) и действий, управляемых сознанием и волей.

Противники Чернышевского полагали, что имеется только одна альтернатива этой «двухъярусной» модели поведения, а именно – воззрение на это поведение как чисто рефлекторное. Человек тем самым обретал образ нервно-мышечного препарата. Поэтому Юркевич требовал «остаться на том пути, который был указан Декартом».

По Чернышевскому же, следует идти другим путем: признавая родство телесных и психических явлений, использовать достижения физиологии для раскрытия своеобразия последних.

Обращаясь к спору между Чернышевским и Юркевичем, захватившим в начале 60-х гг. XIX в. русскую печать, мы оказываемся у истоков всего последующего развития русской психологической мысли.

Идеи «антропологического принципа» привели к новой науке о поведении. Она строилась на объективном методе в противовес субъективному (который, как мы видели, определил программы разработки психологии на Западе).

Она использовала открытое физиологией детерминистское понятие о рефлексе, чтобы преобразовать его в целях объяснения психических процессов на новой основе, сохранившей по завету антропологического принципа организм как целостность, где телесное и духовное нераздельны и неслиянны.

И.В. Сеченов: психический акт подобен рефлексу

Опираясь на высвеченное конфронтацией двух направлений русской философско-психологической мысли, Сеченов предложил свой подход к разработке коренных проблем психологии, отличный от изложенного в те же годы Вундтом.

Он не отождествлял психический акт с рефлекторным, а указывал на сходство в их строении. Это позволяло преобразовать прежние представления о психике, о ее детерминации.

Прежде психический процесс понимался как начинающийся и кончающийся в сознании. Сравнивая психику с рефлексом, Сеченов доказывал, что, подобно тому как рефлекс начинается с контактов организма с внешним объектом, психический акт первым своим звеном имеет подобные контакты. Затем при рефлексе внешнее воздействие переходит в центры головного мозга.

Равным образом второе звено психического акта развертывается в центрах. И наконец, его третьим звеном, как и в рефлексе, служит мышечная активность.

Новым важным моментом являлось открытие Сеченовым в головном мозге аппарата торможения рефлексов. Это открытие показало, что организм не только отражает внешние влияния (само слово «рефлекс» означает «отражение»), но и способен их задерживать, т.е. не реагировать на них. В этом проявляется его особая активность, его способность не идти на поводу у среды, а противостоять ей.

Применительно к психике Сеченов объяснял своим открытием и процесс мышления, и волю.

Боевого человека отличает умение противостоять неприемлемым для него влияниям, какими бы сильными они ни были, подавлять нежелательные влечения. Это и достигается аппаратом торможения. Благодаря этому аппарату возникают и незримые акты мышления. Он задерживает движение, и тогда от целостного акта остаются только первые две трети.

Двигательные операции, благодаря которым организм производит анализ и синтез воспринимаемых внешних сигналов, однако, не исчезают. Благодаря торможению они уходят «извне вовнутрь», т.е. производятся внутри организма, но на первый взгляд незаметны.

Этот процесс был назван в дальнейшем интериоризацией (переходом извне вовнутрь). Человек не получает готовым свой внутренний психический мир. Он его строит своими активными действиями. Это происходит объективно. Поэтому и психология должна работать объективным методом.

Развитие экспериментальной психологии в России

Успехи психологии были обусловлены внедрением в нее эксперимента. Это же относится к ее развитию в России. Научная молодежь стремилась освоить этот метод. Многие из тех, кто увлекся психологией, отправлялись с этой целью в Германию, в Лейпциг, ставший благодаря Вундту «Меккой» экспериментальной психологии. Эксперимент требовал организации специальных лабораторий, Н.Н. Ланге организовал их в Новороссийском университете. В Московском университете лабораторную работу вел А.А. Токарский, в Тарту – В.В. Чиж, в Казанском – В.М. Бехтерев (при психиатрической клинике).

В 1893 году Бехтерев из Казани переехал в Петербург, заняв кафедру нервных и душевных болезней в Военно-медицинской академии. Восприняв сеченовские идеи и концепцию передовых русских философов о целостности человека как существа природного и духовного, он искал пути комплексного изучения деятельности человеческого мозга.

Пути достижения комплексности виделись ему в объединении различных наук (морфологии, гистологии, патологии, эмбриологии нервной системы, психофизиологии, психиатрии и другие). Он сам вел исследования во всех этих областях.

Будучи блестящим организатором, он возглавил многие коллективы, создал ряд журналов, где публиковались статьи также и по экспериментальной психологии. Его любимым детищем стал организованный и Психоневрологический институт.

В нем лабораторией психологии ведал врач по образованию А.Ф. Лазурский (1874 – 1917).

Лазурский разработал характерологию как учение об индивидуальных различиях.

Объясняя их, он выделил (совместно с С.Л. Франком, ставшим философом) две сферы: эндопсихику как прирожденную основу личности и экзосферу, понимаемую как систему отношений личности к окружающему миру. На этой базе он построил систему классификации личностей. Неудовлетворенность лабораторно-экспериментальными методами побудила его выступить с планом разработки естественного эксперимента как метода, при котором преднамеренное вмешательство в поведение человека совмещается с естественной и сравнительно простой обстановкой опыта.

Благодаря этому становится возможным изучать не отдельные функции, а личность в целом.

Главным же центром разработки проблем экспериментальной психологии стал созданный в Москве Челпановым на средства известного мецената С.И. Щукина Институт экспериментальной психологии.

Было построено исследовательское и учебное заведение, равного которому по условиям работы и оборудованию в то время в других странах не было (официальное открытие института состоялось в марте 1914 года).

Обладая большим организаторским и педагогическим талантом, Челпанов приложил немало усилий для обучения экспериментальным методам будущих научных работников в области психологии. Позитивной стороной деятельности института являлась высокая экспериментальная культура проводившихся под руководством Г.И. Челпанова исследований.

При организации эксперимента Челпанов продолжал отстаивать как единственно допустимую в психологии такую разновидность эксперимента, которая имеет дело со свидетельствами наблюдений субъекта за своими собственными состояниями сознания. Сам метод претерпел в работах западных психологов изменения, и это отразилось на позиции Челпанова, неизменно находившегося в курсе мировой психологической литературы.

Важным отличием сложившегося в России учения являлось утверждение принципа активности поведения. Резко обострился интерес к вопросу о том, каким образом, не отступая от детерминистской трактовки человека, объяснить его способность занимать активную позицию в мире, а не только быть зависимым от внешних стимулов.

Зарождается представление о том, что избирательный характер реакций на внешнее воздействие, сосредоточенность на нем имеют основание не в имматериальной силе воли, а в особых свойствах центральной нервной системы, доступных, как и все другие ее свойства, объективному познанию и экспериментальному анализу.

О том, что здесь социальные запросы преломились сквозь предпосылки, созданные логикой познания научного предмета, говорит тот факт, что к сходным представлениям об активной установке организма по отношению к окружающей среде пришли независимо друг от друга три выдающихся русских исследователя – Павлов, Бехтерев, Ухтомский. Они занимались нейрофизиологией и исходили из рефлекторной концепции, но обогатили ее важными идеями. В функциях нервной системы был выделен особый рефлекс. Бехтерев назвал его рефлексом сосредоточения. Павлов назвал его (в 1910 году) ориентировочным, установочным рефлексом. «При появлении в окружающей животной среде новых агентов… по направлению к ним организмом устанавливаются соответствующие воспринимающие поверхности для наилучшего на них отпечатка внешнего раздражения».

Этот вновь выделенный вид рефлексов отличался от условных (у Бехтерева – сочетательных) тем, что, будучи ответом на внешнее раздражение в виде комплексной мышечной реакции организма, он обеспечивал сосредоточенность организма на объекте и его лучшее восприятие.


Учение о поведении

 

В этот исторический период наряду с направлением, выступавшим под названием психологии, в России успешно развивалось еще одно направление, отличное от первого, но оказавшее огромное влияние на мировую научную психологию и произведшее революционный сдвиг в способах причинного объяснения взаимодействий целостного организма со средой.

Это взаимодействие было названо поведением. Стимулировали разработку этого направления социальные запросы. Идея преобразования целостного человека, служившая сверхзадачей  работ Сеченова, вдохновленных антропологическим принципом, стала исходной для линии мысли, придавшей самобытный облик русской научной психологии.

В структуру действия включался сенсорный образ. Такой подход выводил научную мысль за пределы того детерминистского воззрения, которое представляло связь между стимулом и реакцией по типу причинно-следственной цепочки. Возможность «обратного» влияния мышечной реакции на перцепцию физического раздражителя указанные воззрения исключали.

С появлением в ряду рефлексов их особой разновидности – рефлекса сосредоточения, или ориентировки, - картина изменялась. Качество перцепции внешнего объекта ставилось в причинную зависимость от рефлекса, им вызываемого.

Открытие этой зависимости превращало комплексную реакцию в фактор, меняющий характер отношений между организмом и средой.

Рефлексология

Принципиально новый подход к предмету психологии сложился под воздействием работ И.П. Павлова (1859 – 1936) и В.М. Бехтерева (1857 – 1927). Экспериментальная психология возникла из исследований органов чувств. Поэтому она и считала в те времена своим предметом продукты деятельности этих органов – ощущения.

Павлов и Бехтерев обратились к высшим нервным центрам головного мозга – органам управления поведением целостного организма в окружающей среде. Вслед за Сеченовым они утверждали взамен изолированного сознания новый предмет, а именно – целостное поведение. Поскольку теперь вместо ощущения в качестве исходного понятия выступил рефлекс, это направление приобрело известность под названием рефлексологии.

И.П. Павлов обнародовал свою программу в 1903 году, назвав ее «Экспериментальная психология и психопатология на животных». В дальнейшем от слова «психология» он отказался и даже брал со своих сотрудников штраф, когда они, обсуждая опыты над собаками, применяли психологические термины.

Поводом служила отягченность этих терминов родимыми пятнами субъективной психологии сознания, тогда как главным делом Павловской школы было строго объективное изучение поведения.

Чтобы понять революционный смысл Павловского учения о поведении, следует иметь в виду, что он называл его учением о высшей нервной деятельности. Речь шла о замене одних слов другими, но о кардинальном преобразовании всей системы категорий, в которых объяснялась эта деятельность.

Если прежде под рефлексом имелась в виду жестко фиксированная, стереотипная реакция, то Павлов вводил в это понятие принцип условности. Отсюда и его главный термин – «условный рефлекс». Это означало, что организм приобретает и изменяет программу своих действий в зависимости от условий – внешних и внутренних.

Внешние раздражители становятся для него сигналами, ориентирующими в среде, реакция закрепляется только в том случае, если ее санкционирует внутренний фактор – потребность организма. Модельный опыт Павлова заключается в выработке реакции слюнной железы собаки на звук, свет и т.п.

На этой гениально простой модели, варьируя бессчетное число раз совместно со множеством учеников (школу Павлова прошло около 300 исследователей) условия образования, преобразования, сочетания рефлексов, Павлов открыл законы высшей нервной деятельности. За каждым на первый взгляд несложным опытом крылась густая сеть разработанных Павловской школой понятий (о сигнале, временной связи, подкреплении, торможении, управлении), позволяющая причинно объяснять, предсказывать и модифицировать поведение.

Идеи, сходные с павловскими, развивал в книге «Объективная психология» 1907 год В.М. Бехтерев, давший условным рефлексам другое название: сочетательные.

Между воззрениями двух ученых имелись различия, но оба стимулировали психологов на коренную перестройку представлений о предмете психологии.

П.П. Блонский – психология развития ребенка

 

Павел Петрович Блонский (1884 – 1941) – один из выдающихся русских психологов, отверг трактовку психологии как науки о душе или о явлениях сознания, доказав, что ее доступным научному методу объектом является поведение. Она, как писал Блонский в книге «Реформа науки» (1920), «Изучает свой предмет – поведение живых существ, обычными методами естественно-научного познания». При этом Блонский рассматривал поведение с точки зрения его развития как особый исторический процесс, зависящий у человека от социальных воздействий («Очерки научной психологии» (1921)). При этом особое значение он придавал практической направленности психологии, позволяющей «политику, судье, моралисту» действовать эффективно. Эта книга П.П. Блонского была первым очерком научной психологии, ориентированной на марксизм.

Развивая сравнительно-генетический подход к психике, Блонский проанализировал ее эволюцию, которая трактовалась как ряд периодов, имеющих отличительные особенности, причем различие между периодами считалось обусловленным изменениями большого комплекса факторов, относящихся к биологии организма, его химизму, соотношению между корой и подкорковыми центрами. Наиболее значительным из психологических работ Блонского является его труд «Память и мышление» (1935).

Здесь, опять-таки придерживаясь генетического подхода, он выделяет различные виды памяти, сменившие друг друга в качестве доминирующих в различные возрастные периоды. В онтогенезе он выделяет моторную память, которая сменяется аффективной, последняя – образной памятью, а на высшем уровне развития – логической. Новый принцип в развитие памяти вносит человеческая речь. Формируется вербальная память, которой принадлежит ключевая роль в создании культурных ценностей.

Выступая за комплексное изучение ребенка, Блонский стал одним из лидеров педологии. В то же время его работа в качестве психолога побудила выдвинуть на передний план роль обучения в умственном развитии школьников. Так, в брошюре «Трудные школьники» Блонский отмечал: «Ум максимально зависит от условий жизни и воспитания и минимально наследствен».

Для исследований Блонского характерна установка на соотнесение умственного развития ребенка с развитием других сторон его организма и личности. Особое значение он придавал труду как фактору формирования позитивных качеств, рассматривая его как деятельность, оценка результатов которой со стороны других людей стимулирует позитивное эмоциональное отношение человека к собственной жизненной позиции, повышает творческий потенциал человека и общественную активность.

Специальное внимание уделялось проблеме полового воспитания подростков, которую в те времена педагогика и психология обычно ханжески обходили молчанием. Между тем Блонским специально были изучены переживания, сопряженные с развитием сексуальной сферы. В освещении вопросов детской сексуальности Блонский выступил с критикой фрейдизма, считая его концепцию неадекватной реальным стадиям сексуального развития детей и настаивая на необходимости уделять специальное внимание этой считавшейся «закрытой» тематике с тем, чтобы научно обосновать систему воспитания, позволяющую избегать невротических срывов, воспитывать уважение к человеческому достоинству.

Труды Блонского сыграли важную роль в научном объяснении как интеллектуальных, так и эмоциональных процессов, трактуемых в контексте единства решения психологических и педагогических задач с акцентом на воспитание любви к труду.

Л.С. Выготский: теория высших психических функций

Автором новаторской концепции, оказавшей влияние на развитие мировой психологической мысли, был Л.С. Выготский (1896 – 1934). Не ограничившись общими формулами марксистской философии, он предпринял попытку почерпнуть в ней положения, которые позволили бы психологии выйти на новые рубежи в ее собственном проблемном поле.

Марксизм утверждал, что человек – природное существо, но природа его социальна, и поэтому рассматривал телесные, земные основы человеческого бытия как продукт общественно-исторического развития. Разрыв между природным и культурным привел в учениях о человеке к концепции двух психологий, каждая из которых имеет свой предмет и оперирует собственными методами.

Для естественно-научной психологии сознание и его функции причастны тому же порядку вещей, что телесные действия организма. Поэтому они открыты для строго объективного исследования и столь же строго причинного (детерминистского) объяснения.

Для другой психологии предметом является духовная жизнь человека в виде особых переживаний, которые возникают у него благодаря приобщенности к ценностям культуры, а методом – понимание, истолкование этих переживаний.

Принципиально нововведение, сразу же отграничившее его теоретический поиск от традиционной функциональной психологии, заключалось в том, что в структуру функции (внимания, памяти, мышления и др.) вводились особые регуляторы, а именно – знаки, которые создаются культурой.

Знак (слово) – «психологическое орудие», посредством которого строится сознание. Это понятие было своего рода метафорой. Оно привносило в психологию восходящее к Марксу объяснение специфики человеческого общения с миром. Специфика заключается в том, что общение опосредовано орудиями труда. Они изменяют внешнюю природу и в силу этого – самого человека. Речевой знак, согласно Выготскому, - это также своего рода орудие. Но особое орудие. Оно направлено не на внешний, а на внутренний мир человека. Оно преобразует его. Ведь прежде, чем человек начинает оперировать словами, у него уже имеется доречевое психическое содержание. Этому «материалу» полученному от более ранних уровней психического развития (элементарных функций), психологическое орудие придает качественно новое строение. И тогда возникают высшие психические функции, а с ними вступают в действие законы культурного развития сознания, качественного иного, чем «натуральное», природное развитие психики (какое наблюдается, например, у животных).

«Мышление и речь» (1934) – так называлась главная, обобщающая книга Выготского. В ней он, опираясь на обширный экспериментальный материал, проследил развитие понятий у детей. Теперь на передний план выступило значение слова.  История языка свидетельствует, как изменяется значение слова от эпохи к эпохе. Выготским же было открыто развитие значений слов в онтогенезе, изменение их структуры при переходе от одной стадии умственного развития ребенка к другой.

Когда взрослые общаются с детьми, они могут не подозревать, что слова, ими употребляемые, имеют для них совершенно другое значение, чем для ребенка, поскольку детская мысль находится на другой стадии развития и потому строит содержание слов по особым психологическим законам. Важность открытия этих законов для обучения и развития маленького мыслителя очевидна. Выготским была обоснована идея, согласно которой «только то обучение является хорошим, которое забегает вперед развитию».

В связи с этим он ввел понятие о «зоне ближайшего развития». Под ней имелось в виду расхождение между уровнем задач, которые ребенок может решить самостоятельно или под руководством взрослого. Обучение, создавая подобную «зону», и ведет за собой развитие. В данном процессе внутренне сомкнуты не только мысль и слово, но и мысль и движущий ею мотив (по терминологии Выготского – аффект). Их интегралом является переживание как особая целостность, которую Выготский в конце своего рано оборвавшегося творческого пути назвал важнейшей «единицей» развития личности. Он трактовал это развитие как драму, в которой имеется несколько «актов» - возрастных эпох. Творчество Выготского существенно расширило предметную область психологии. Она выступила в качестве системы психических функций, имеющей особую историю. Высший, присущий человеку уровень развития этой системы (отличающийся сознательностью, смысловой организацией, произвольностью) возникает в процессе вхождения личности в мир культуры.

Принцип деятельности в психологии

Другой подход к разработке предметной области психологии наметили исследователи, которые, ориентируясь на марксизм, почерпнули в нем идею формирования сознания и его проявлений в горниле деятельности. Понятие о деятельности многозначно.

Сеченов говорил о психических деятельностях, понимая их как процессы, которые совершаются по типу рефлекторных (в особом, рассмотренном выше сеченовском понимании). Павлов ввел понятие о высшей нервной деятельности, Бехтерев – о соотносительной деятельности, Выготский говорил о психических функциях как деятельности сознания.

Но с обращением к марксизму, для которого прототипом любых форм взаимоотношений человека со средой является труд, трактовка деятельности приобрела новое содержание.

М.Я. Басов: человек как деятель в среде

Пионером ее выделения в особую, ни к каким другим формам жизни не сводимую категорию выступил М.Я. Басов (1892 – 1931). Его исследования (как и ряда других психологов) было принято относить к особой науке – педологии.

Под ней имелось в виду комплексное изучение ребенка, охватывающее все аспекты его развития, - не только психологические, но и антропологические, генетические, физиологические и другие.

До Басова в воззрениях на предмет психологии резко противостояли друг другу сторонниками давно признанного убеждения, согласно которому этим предметом являются сознание, и сторонники нового убеждения, считавшие, что им являются над этим конфликтом, чего требовала сама логика развития науки.

Откликаясь на ее запросы, К.Н. Корнилов видел выход в том, чтобы соединить под эгидой понятия о реакции факт сознания (переживание субъекта) и факт поведения (его мышечное движение).

Басов же предлагал другое решение. Нужно, считал он, перейти в совершенно новую плоскость. Подняться и над тем, что осознает субъект, и над тем, что проявляется в его внешних действиях. Не механически объединить одно и другое, а включить их в качественно новую структуру. Он ее назвал деятельностью.

Из чего она состоит, из каких элементов складывается? Приверженцы структурализма считали, что психическая структура складывается из элементов сознания, гештальтизма – из динамики психических форм (гештальтов), функционализма – из взаимодействия функций (восприятия, памяти, воли и т.п.), бихевиоризма – из стимулов и реакций, рефлексологии – из рефлексов. Басов же предложил считать деятельность особой структурой, состоящей из отдельных актов и механизмов, связи между которыми регулируются задачей.

Структура может быть устойчивой, стабильной (например, когда ребенок овладел каким-либо навыком). Но она может также каждый раз создаваться заново (например, когда задача, которую решает ребенок, требует от него изобретательности). В любом случае деятельность является субъективной. За всеми ее актами и механизмами стоит субъект, говоря словами Басова, «человек как деятель в среде».

Труд – особая форма взаимодействия его участников между собой и с природой. Он качественно отличается от поведения животных, объяснимого условными рефлексами. Его изначальным регулятором служит цель, которой подчиняются и тело, и душа субъектов трудового процесса. Эта цель осознается ими в виде искомого результата, ради которого они объединяются и тратят свою энергию. Иными словами, психический образ того, к чему стремятся люди, а не внешние стимулы, влияющие на них в данный момент, загодя «как закон» (говоря словами Маркса) подчиняет себе отдельные действия и переживания этих людей. Игры детей и их обучение отличаются от реального трудового процесса. Но и они строятся на психологических началах, присущих труду: осознанная цель, которая регулирует действия, осознанная координация этих действий и т.п.


С.Л. Рубинштейн: единство сознания и деятельности

Басов, руководя педологическим отделением Ленинградского педагогического института им. Герцена, пригласил Рубинштейна на кафедру психологии, где он написал свой главный труд «Основы общей психологии» (1940). Лейтмотивом труда служил принцип «единства сознания и деятельности».

Идея о том, что общение человека с миром не является прямым и непосредственным (как на биологическом уровне), но совершается не иначе как посредством его реальных действий, с объектами этого мира, изменяла всю систему прежних взглядов на сознание. Его зависимость от предметных действий, а не от внешних предметов самих по себе становится важнейшей проблемой психологии.

Сознание, ставя цели, проектирует активность субъекта и отражает реальность в чувственных и умственных образах. Предполагалось, что природа сознания является изначально социальной, обусловленной общественными отношениями.

Поскольку же эти отношения изменяются от эпохе, то и сознание представляет собой исторически изменчивый продукт.

А.Н. Леонтьев: строение деятельности

Положение о том, что совершается в психической сфере человека, укоренено в его деятельности, развивал также А.Н. Леонтьев (1903 – 1979).

Сперва он следовал линии, намеченной Выготским. Но затем, высоко оценив идеи Басова о «морфологии» (строении) деятельности, он предложил свою схему ее организации и преобразования на различных уровнях: в эволюции животного мира, истории человеческого общества, а также в индивидуальном развитии человека – «Проблемы развития психики» (1959).

Леонтьев подчеркивал, что деятельность – это особая целостность. Она включает различные компоненты: мотивы, цели, действия. Их нельзя рассматривать порознь. Они образуют систему.

Различие между деятельностью и действием он пояснял на следующем примере, взятом из истории деятельности людей в первобытном обществе. Участник первобытной коллективной охоты в качестве загонщика спугивает дичь, чтобы направить ее к другим охотникам, которые скрываются в засаде. Мотивом его деятельности служит потребность в пище.

Удовлетворяет же он свою потребность, отгоняя добычу, из чего следует, что деятельность определяется мотивом, тогда как действие – той целью, которая им достигается (спугивание дичи) ради реализации этого мотива. Аналогичен психологический анализ ситуации обучения ребенка. Школьник читает книгу, чтобы сдать экзамен. Мотивом его деятельности может служить сдача экзамена, получение отметки, а действием – усвоение содержания книги. Возможна, однако, ситуация, когда содержание само станет мотивом и увлечет учащегося настолько, что он сосредоточится на нем независимо от экзамена и отметки. Тогда произойдет «сдвиг мотива (сдача экзамена) на цель (решение учебной задачи)». Тем самым появится новый мотив. Прежнее действие превратится в самостоятельную деятельность.

Из этих простых примеров видно, насколько важно, изучая одни и те же объективно наблюдаемые действия, раскрывать их внутреннюю психологическую подоплеку. Обращение к деятельности как присущей человеку форме существования позволяет включить в широкий социальный контекст изучение основных психологических категорий (образ, действие, мотив, отношение, личность), которые образуют внутренне связанную систему.


Библиография

1.  Будилова Е.А. «Борьба материализма и идеализма в русской психологической науке (вторая половина XIX – начало XX вв.). М., 1960;

2.  Ананьев Б.Г. «Очерки истории русской психологии XVIII – XIX вв». М., 1947;

3.  Будилова Е.А. «Философские проблемы в советской психологии». М., 1972;

4.  Галактионов А.А., Никандров П.В. «Русская философия XI−XIX вв.» Л., 1970;

5.  Добролюбов Н.А. «Избранные философские произведения». М., 1948;

6.  Леонтьев А.Н. «Проблемы развития психики». М., 1965;

7.  Ломоносов М.В. «Избранные философские произведения». М., 1940;

8.  «Психологическая наука в России XX столетия». М.,1997;

9.  Радищев А.Н. «Избранные философские произведения». М.,1952;

10.    Чернышевский И.Г. «Избранные философские сочинения». М., 1951;

11.    Рубинштейн С.Л. «Принципы и пути развития психологии». М., 1959;

12.    Сеченов И.М. «Избранные философские и психологические произведения». М., 1947.


Еще из раздела Психология:


 Это интересно
 Реклама
 Поиск рефератов
 
 Афоризм
Из анкеты: «Образование: высшее неначатое».
 Гороскоп
Гороскопы
 Счётчики
bigmir)net TOP 100