Экономика: Влияние бизнес-групп на эффективность производства российских фирм, Дипломная работа

ФЕДЕРАЛЬНОЕ АГЕНСТВО ПО ОБРАЗОВАНИЮ

Государственное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

«АСТРАХАНСКИЙ ГОСУДАРСТВЕННЫЙ УНИВЕРСИТЕТ»

ДИПЛОМНАЯ РАБОТА

«Влияние бизнес – групп на эффективность производства российских фирм»

Астрахань

2009

Оглавление

Введение

1. Сущность и экономическая природа интегрированных бизнес-групп

1.1 Понятие и характеристика интегрированных бизнес-групп

1.2 Классификация интегрированных бизнес-групп

1.3 Интегрированная бизнес-группа – как новая форма организации бизнеса в России

1.4 Основные механизмы и субъекты формирования интегрированных бизнес групп

2. Анализ влияния бизнес-группы АСПО «Каспийская энергия» на эффективность производства астраханских предприятий

2.1 Анализ занятости и производительности труда на предприятиях до вхождения их в бизнес-группу

2.2 Анализ занятости и производительности труда на предприятиях

после вхождения их в бизнес – группу

2.3 Бизнес – группа и влияние ее на конкурентоспособность предприятий, входящих в неё

Заключение

Список литературы

Введение

 

Одним из приоритетов политики приватизации в России в начале–середине 1990-х гг. было разукрупнение бывших государственных предприятий. Предполагалось, что тем самым удастся преодолеть монопольные тенденции, характерные для советской промышленности. Однако, несмотря на усилия правительства, уже к концу 1990-х гг. стала очевидна тенденция к восстановлению крупных иерархических структур в виде интегрированных бизнес – групп (ИБГ). Более того, сегодня уже можно утверждать, что преобладающей формой организации не только крупного, но и среднего российского бизнеса является не отдельная компания, а бизнес-группа (совокупность предприятий и организаций – юридических лиц, связанных имущественными, договорными или иными, в том числе неформальными, отношениями, руководимая из единого центра принятия решений). По масштабам слияний и поглощений Россия на рубеже веков являлась признанным лидером среди стран Центральной и Восточной Европы.

Значение ИБГ для российской экономики таково, что пренебречь им невозможно. Крупный российский бизнес выполняет роль локомотива национальной экономики. Предприятиями, объединенными в ИБГ, производится более половины ВВП и именно в них задействована наибольшая часть работоспособного населения. ИБГ являются важным управляющим звеном, связывающим микро- и макроуровень экономики, позволяют концентрировать инвестиционный и инновационный потенциал и дают толчок к развитию новых отраслей и видов деятельности. Так на долю 10 крупнейших по объемам продаж российских бизнес-групп («Менатеп», «ЛУКОЙЛ», «Альфа/Access‑Ренова», «Базовый элемент», «Сургутнефтегаз», АвтоВАЗ, «Интеррос», «Система», «Северсталь-групп», «МДМ-групп») приходится 38,7% промышленного выпуска в стране, 31% экспорта и 21% инвестиций в основной капитал. На долю крупнейших холдингов приходится и 22% платежей по налогу на прибыль. Средняя производительность труда в этих холдингах в 3,7 раза выше, чем на средних промышленных предприятиях.[1]

Российский крупный бизнес, образовав вполне современный корпоративный сектор экономики, пережил много преобразований, пройдя через дезинтеграцию, интеграцию, и кризис, сумел выйти на внешний рынок, а в ряде отраслей научился на равных конкурировать с ведущими западными компаниями. В последние годы характер ведения бизнеса в нашей стране сильно изменился. Большая часть этих изменений носит положительные черты. Трансформируется формат крупнейших бизнес-групп. Стремление заимствовать капитал на западных рынках дисциплинировало многие из них – сделало более прозрачными, более специализированными, научило контролировать свое поведение, аккуратно обращаться с кредиторами и миноритарными акционерами.

Современное состояние и тенденции развития бизнес-групп, влияние на рыночную конкуренцию и экономическую эффективность предприятий, входящих в состав бизнес-групп, привлекают внимание исследователей вот уже на протяжении десятилетия. Если в течение первой половины этого периода преобладало скептическое отношение к объединениям предприятий как создающим опасность воссоздания советской организации промышленности, то в последние годы в развитии бизнес-групп большая часть исследователей видит магистральный путь реструктуризации российских предприятий. В этом и состоит актуальность выбранной темы.

Цель данной дипломной работы состоит в том, чтобы проанализировать влияние бизнес-групп на развитие производства предприятий и компаний, на его эффективность после вливания их в бизнес – группу.

Поставленная цель обусловила основные задачи исследования, состоящие в следующем:

– дать теоретическое определение бизнес-групп, их характеристику;

– проследить становление крупных бизнес-структур в России, привести примеры наиболее известных крупных ИБГ в России.

– определить стимулы создания бизнес-групп;

– проследить распределение полномочий и ответственности между бизнес – группой и предприятиями входящими в неё;

– определить роль бизнес – групп в определении направлений развития предприятий;

– определить влияние бизнес-групп на конкурентоспособность, эффективность производства предприятий.

Объектом исследования является бизнес-группа АОСП «Каспийская энергия» и входящие в нее предприятия.

Предметом исследования является финансовое положение предприятий и компаний, до и после присоединения к ИБГ.

Теоретические выводы данной дипломной работы могут быть использованы при определении комплексных разработок в области функционирования различных форм ИБГ, для разработки направлений государственного регулирования деятельности ИБГ на современном этапе развития рыночной системы.

Выдвинутые в результате проведенного исследования положения и выводы имеют практическое значение для определения направлений и путей повышения эффективности функционирования субъектов, входящих в ИБГ.

Для написания данной дипломной работы использовались учебная литература, периодические издания и электронные источники.

1. Сущность и экономическая природа интегрированных бизнес-групп

 

1.1 Понятие и характеристика интегрированных бизнес-групп

 

ИБГ в России относительно молодая форма ведения предпринимательской деятельности и, хотя изучением их занимались российские ученые и исследователи в середине-конце 90-х прошлого века и в начале 2000 х., среди которых: С.Б. Авдашев, И.П. Бойко, И.М. Бунин, А.А. Дынкин, Д.С. Львов, Г. Клейнер, Я.Ш. Паппэ, А.С. Пугиев, А.А. Соколов, В.П. Чичиканов и многие другие, единого устоявшегося объединения ИБГ нет, и классификация ИБГ требует уточнения и доработки.

Под интегрированными бизнес-группами разные авторы имеют в виду как все типы объединений предприятий, так и отдельные их разновидности. Эксперты Московского Бюро экономического анализа под интегрированной бизнес-группой понимают совокупность предприятий и организаций, отвечающих следующим признакам: координация их действий выходит за рамки обычных контрактов и происходит при одновременном выделении центрального элемента, выполняющего функции координации, но при сохранении статуса партнеров по группе как отдельных хозяйственных субъектов. В соответствии с этим определением, исследователи определяют лишь приблизительно место ИБГ среди разных типов объединений предприятий и предлагают относить к ИБГ достаточно разнородную и большую совокупность объединений предприятий.[2]

Евневич М.А., аспирант экономического факультета Санкт-Петербургского государственного университета, не соглашается с этим и утверждает, что понятие интегрированных бизнес-групп должно трактоваться более узко.

Паппэ Я.Ш. интегрированной бизнес-группой (ИБГ) называет «совокупность коммерческих организаций, между которыми существуют регулярные взаимосвязи, более тесные, чем просто рыночные, и существует некоторый центр принятия. ключевых решений, обязательных для всех агентов данного целого»[3].

Евневич М.А.согласен с Паппэ в том, что фактор наличия единого центра, принимающего ключевые решения, является определяющей характеристикой ИБГ. Но утверждение Паппэ, что ИБГ может представлять собой объединение на договорной основе, не предполагающее ни юридической, ни хозяйственной зависимости между предприятиями, на его взгляд, ошибочно. Евневич М.А.утверждает, что взаимосвязь субъектов, входящих в группу, должна предполагать хозяйственную зависимость предприятий группы друг от друга. Только в этом случае возможно и целесообразно формирование единого центра принятия решений для всей группы.

Академик Д.С. Львов к бизнес-группам относит: крупные компании, имеющие дивизиональную структуру; холдинговые компании вместе с контролируемыми ими предприятиями; финансово-промышленные группы; сетевые индустриальные организации. Евневич М.А согласен с тем, что в ряде случаев такие бизнес-образования могут быть рассмотрены как ИБГ.

Опираясь на характерные особенности как зарубежных, так и российских групп предприятий, Евневич М.А определяет ИБГ как объединение юридически самостоятельных, но зависящих друг от друга в хозяйственном отношении предприятий, имеющее единый центр управления, основанное на связях значительной силы – предполагающих устойчивость группы за счет внутренней интеграции, и разного типа – имущественных, технологических и персональных, предполагающее наличие синергетического эффекта от объединения.

В качестве связей значительной силы в данном случае рассматриваются те связи, существование которых для данной интегрированной бизнес-группы является критическим. В определении, какие связи являются критичными для ИБГ, Евневич М.А.согласен с К. Прахаладом и И. Дозом, которыми были разработаны «критерии оценки критичности связей» для группы взаимосвязанных бизнесов-то есть для ИБГ. По мнению Прахалада и Доза, критичность взаимосвязей определяется стратегическими целями создания данной группы или основными потребностями, для которых эта группа создавалась. Критические взаимосвязи – это взаимосвязи, которые обуславливают создание данной интегрированной бизнес-группы, без которых ее дальнейшее существование является бессмысленным, и она, скорее всего, сразу или со временем распадается.

Описание бизнес-групп можно провести с помощью следующих характеристик:

– организационные характеристики ИБГ,

– фактические обще-описательные характеристики ИБГ,

– личные, исторические и прочие факторы, индивидуальные для каждой группы.[4]

Организационные характеристики ИБГ – это: наличие технологического единства и цели и способа формирования ИБГ, технологическая вертикальность-горизонтальность, финансовая вертикальность-горизонтальность, степень имущественной зависимости и значимость неформальных связей, преобладающий тип связей. Общеописательные и фактические характеристики включают в себя: количество предприятий в группе, в том числе, дочерних и контролируемых, количество учредителей ИБГ.

Для структуры управления ИБГ выделяют следующие параметры:

– наличие Управляющей компании,

– постоянно действующий Руководящий орган (оперативное управление),

– самый близкий тип оргструктуры (линейно-функциональная, дивизиональная, матричная, конгломеративная,

– метод управления (людьми, процессом, показателями, проектами).

Российский крупный бизнес существует преимущественно в форме бизнес-групп, которые отличаются большим организационным разнообразием. Предприятия объединяются разнообразными видами связей: формальными и неформальными; технологическими, персональными и имущественными. Структура ИБГ может быть прозрачной и непрозрачной для внешнего наблюдателя. Большинство ИБГ полностью или частично диверсифицированы – это конгломераты, а по отраслевой принадлежности самые распространенные – это промышленные, торговые и торгово-промышленные ИБГ. В качестве наиболее распространенных характеристик ИБГ выделяют следующие:[5]

1. Технологическое единство ИБГ. Связано с целями создания данной ИБГ: те группы, которые формировались для получения выгод от экономической интеграции, как правило, и остаются технологически едиными и иногда технологически смешанными. Группы, которые формировались для получения контроля над активами и собственностью, как правило, являются технологически несвязанными или технологически смешанными.

2. Участие собственника в управлении группой. В большинстве ИБГ собственники в той или иной мере и тем или иным способом принимают участие в управлении ИБГ.

3. Степень имущественной взаимозависимости предприятий в Российских ИБГ больше, чем в западных объединениях предприятий. В большинстве Российских ИБГ все предприятия, входящие в группу, более, чем на 75% принадлежат собственникам группы. Такая высокая степень имущественной взаимозависимости предприятий внутри ИБГ является следствием неполноценности российского законодательства об объединениях, в частности, в вопросах ответственности руководителей и должностных лиц акционерного общества перед отдельными акционерами. В результате, с одной стороны, собственники стараются сконцентрировать в своих руках полный контроль над ИБГ, с другой стороны, ввиду отсутствия надежной защиты миноритарных акционеров, желающих становиться или оставаться миноритарным акционером в одном из предприятий ИБГ тоже нет.

По степени имущественной зависимости ИБГ могут быть жесткими и размытыми, и этот показатель определяет, насколько будут взаимосвязаны или объединены их управленческие структуры. В Жестких группах все предприятия, входящие в группу принадлежат собственникам или головной компании группы более чем на 75% (квалифицированное большинство) или между предприятиями заключен договор, дающий возможность головной компании полностью определять решения, принимаемые дочерней компанией. В Размытых ИБГ в групповой собственности находятся контрольные пакеты предприятий-участников, и крупные пакеты, которые дают возможность влиять на принятие решений (они могут и не достигать 50%, хотя в России, как правило, достигают). Часто при более слабой формальной имущественной зависимости, она компенсируется за счет неформальных связей, при этом в связи с непрозрачностью структуры ИБГ, фактические границы ИБГ выходят за пределы группы, формально определенной общей собственностью.[6]

4. Превалирующий тип связей Даже 100% имущественная зависимость предприятий группы от управляющего центра ИБГ (от собственника или от Управляющей компании), еще не означает, что имущественные связи будут превалирующими, а ИБГ за счет них – устойчивой. В силу особенностей российских ИБГ, их собственники часто, чтобы обезопасить себя, предпочитают не только владеть более чем 75% в капитале, но и осуществлять непосредственное управление группой.

Опираясь на историю развития российских ИБГ и корпораций и объединений предприятий в развитых странах, можно сделать выводы относительно предполагаемой эволюции ИБГ в современной российской экономике. Нельзя сказать, что ИБГ – специфическая только российская форма существования крупного бизнеса: схожие формы организации бизнеса существовали и существуют и в других странах. Создание интегрированных бизнес-групп – закономерный этап развития фирм, концентрации и консолидации капитала в условиях глобализации и информатизации экономики, и с этой точки зрения формирование интегрированных групп предприятий в России можно рассматривать как этап развития экономики корпораций, где ИБГ со временем преобразуются в более четкие структуры – корпорации. Но с другой стороны, ИБГ являются устойчивой формой существования крупных экономических объединений в России. Эта форма имеет в существующих условиях массу преимуществ, обусловленных средой, и носит устойчивый характер. Тем не менее, динамика развития ИБГ направлена на повышение информационной прозрачности, формализацию их организационной структуры, постановку корпоративного управления и т.д. В рамках этой тенденции изучение структур управления ИБГ и повышение их эффективности приобретает особую значимость.

Таким образом ИБГ в России относительно молодая форма ведения предпринимательской деятельности. Определение ИБГ постоянно уточняется, в него вносятся поправки по мере развития ИБГ. На современный момент определение ИБГ можно трактовать следующим образом: ИБГ - это совокупность предприятий и организаций (промышленных, торговых, кредитно-финансовых и т.д.), координация действий которых выходит за рамки обычных контрактов на рынках товаров и капитала, но происходит при сохранении статуса партнеров по группе как отдельных хозяйственных субъектов и одновременном выделении центрального элемента, выполняющего функции координации.

ИБГ характеризуется по наличию технологического единства и цели и способа формирования ИБГ, технологической вертикальности-горизонтальности, финансовой вертикальности-горизонтальности, по степени имущественной зависимости и значимости неформальных связей, преобладающему типу связей, а так же количеству предприятий в группе, в том числе, дочерних и контролируемых, количеству учредителей ИБГ и т.д.

 

1.2 Классификация интегрированных бизнес – групп

 

Российский крупный бизнес существует преимущественно в форме бизнес-групп, которые отличаются большим организационным разнообразием. Предприятия объединяются разнообразными видами связей: формальными и неформальными; технологическими, персональными и имущественными.

Предлагаемая ниже классификация ИБГ претендует лишь на то, чтобы задать некоторые первичные и достаточно грубые ориентиры, и не более того. Тем не менее, лежащий в ее основе подход (использование в качестве классифицирующего признака тип интегрирующих механизмов, или интегрирующих отношений) представляется наиболее естественным и продуктивным для прикладного исследования.

По типу интегрирующих механизмов (интегрирующих отношений) ИБГ можно разделить на две большие группы:

1) имущественные (основаны на имущественных отношениях);

2) управленческие (основаны на управляющих механизмах).

В имущественных ИБГ центральный элемент всегда может сконцентрировать в своих руках объем прав собственности, достаточный для контроля над любым ее участником. При этом не имеет значения ни как распределены права собственности исходно, ни каким образом они оформлены, ни то, каким конкретным способом эти права концентрируются у центрального элемента в каждый данный момент.

Имущественные ИБГ, в свою очередь, делятся на:

1а) классические (или пирамидальные) холдинги;

16) распределенные холдинги;

1в) система взаимоучастия.[7]

Имущественные ИБГ в форме систем взаимоучастия (т.е. такие, в которых основные участники группы владеют крупными пакетами прав собственности друг друга) в настоящее время в России практически не встречаются. Достаточно редкими являются и классические холдинги. Эту форму имеют либо наиболее развитые в экономическом и управленческом смысле группы (например, Газпром или ЛУКОЙЛ), либо структуры, формируемые на базе государственной собственности.

Наиболее распространены сегодня распределенные холдинги. Так естественно назвать те ИБГ, в которых контрольные пакеты акций основных производственных структур (как реального, так и финансового сектора) сконцентрированы у нескольких юридических лиц, имеющих (возможно, через цепочки фирм-посредников любой длины и сложности) единого собственника или группу собственников. (Причем нередко эти юридические лица оказываются пустыми, а управление в такой ИБГ осуществляет специально созданная управляющая компания или несколько компаний).

Доминирование распределенных холдингов как формы организации крупного бизнеса в современной России имеет три основные причины (первые две из которых являются юридическими, а третья макроэкономической):

а) неурегулированность прав собственности и, в частности, существующая до сих пор возможность в судебном порядке пересмотреть итоги приватизации большого числа предприятий (например, признав ненадлежащим образом исполненной согласованную инвестиционную программу);

б) невозможность предъявления легального (и тем более общественно-признаваемого) источника денежных средств, на которые была куплена большая часть крупных пакетов акций российских предприятий;

в) запредельно высокий уровень налогов, законодательно установленный в течение всего постсоветского периода. (Запредельно высокий в том смысле, что полная уплата всех налогов в лоб закрывает для большинства экономических агентов саму возможность хозяйственной деятельности. Особенно, если при этом платят налоги далеко не все.) Сочетание этих причин приводит к тому, что наиболее эффективная по внутренним критериям структура собственности (равно как и финансовых потоков) для большинства имущественных ИБГ максимально легко меняющаяся во времени, гибкая и непрозрачная для внешнего наблюдателя. Таким образом, очень сильны антистимулы к созданию классических холдингов и устойчивых систем взаимоучастия.[8]

В управленческих ИБГ центральный элемент не может по своей воле сконцентрировать объем прав собственности, достаточный для контроля над любыми другими участниками. Каждый из них, как правило, имеет крупных и влиятельных собственников за пределами ИБГ. Позиция центрального элемента задается здесь системой договоров между ним и остальными участниками. Эти договора могут быть явными или имплицитными и иметь самую разную временную протяженность, а также различную степень формализации и открытости для внешнего наблюдения. Принципиальным является лишь то, что они, вообще говоря, могут быть разорваны без согласия центрального элемента. Те же ИБГ, в которых он осуществляет централизацию некоторых управленческих функций (навязывает некоторые управленческие услуги) с позиций основного собственника, относятся к имущественным.

Нередко центральный элемент управленческой ИБГ, с целью закрепить свой контроль над остальными участниками, приобретает доли в их капитале. Однако цель такого приобретения, как правило, обеспечить возможность для мониторинга, а не получить контроль через собственность. Поэтому обычно приобретаются не контрольные и даже не блокирующее доли. Опыт показывает, что система отношений в управленческих ИБГ, вообще говоря, безразлична к форме собственности и гражданско-правовому статусу ее членов.

К числу механизмов, реально формировавших в 90‑е годы подавляющую часть российских управленческих ИБГ относятся:

а) выполнение центральным элементом ИБГ функций исполнительного органа для других ее членов (иначе говоря предоставление полного комплекса управленческих услуг);

б) предоставление комплекса финансово-инвестиционных услуг;

в) управление снабжением и сбытом;

г) лоббирование и обеспечение мер государственной поддержки.[9]

В российской экономике распространены управленческие ИБГ всех четырех типов. ИБГ типа 2а чаще всего возникали на основе либо договора о передаче функций исполнительного органа одного юридического лица другому, либо судебного решения о введении внешнего управления. ИБГ типа 2б обычно формировались ведущими банками, а 2в крупнейшими трейдерами. ИБГ типа 2г почти всегда результат симбиоза коммерческих структур с политическими и лоббистскими группировками или с отдельными влиятельными лоббистами (при этом вопрос о легальности такого симбиоза или о его соответствии нормам деловой этики здесь не обсуждается).

Для управленческих ИБГ обычное явление это конфликты между центральным элементом и внешними собственниками входящих в нее предприятий, что нередко приводило к временному или окончательному выходу из ИБГ некоторых её участников, но практически никогда к ее распаду. Известные нам случаи распада управленческих ИБГ происходили лишь в результате гибели, непреодолимых трудностей или ухода с рынка ее центрального элемента.

Состав управленческой ИБГ может быть очень подвижным, особенно в том случае, если формирующие ее договора не являются формализованными. В тот или иной период времени в нее включаются только те предприятия, банки и т.д., которые нуждаются в соответствующих услугах и готовы получать их на предлагаемых условиях. Поэтому, строго говоря, состав такой ИБГ в каждый данный момент точно известен лишь ее центральному элементу. И даже его оценки могут быть неточны в том случае, если имеется конфликт по поводу контроля над какими-либо предприятиями.

Управленческие ИБГ, если они не относятся к типу 2а, могут пересекаться. Например, промышленное предприятие может одновременно входить в две ИБГ, одна из которых возглавляется крупным банком, выполняющим для этого предприятия функции финансово-инвестиционного управления, а другая крупным трейдером, обеспечивающим предприятию комплексные услуги по снабжению и сбыту. Управленческие ИБГ, если они не относятся к типу 2а, могут также пересекаться с имущественными. Например, второй по мощности в стране Красноярский алюминиевый завод во второй половине 1997 г. первой половине 1998 г. входил одновременно в имущественную ИБГ, возглавляемую банком Российский кредит и в управленческую ИБГ, сформированную международным трейдером Trans World Group (TWG).

ИБГ могут не только пересекаться, но и вкладываться друг в друга. Это относится как к управленческим, так и к имущественным ИБГ, причем возможны самые различные комбинации. Например, во второй половине 1997 г. первой половине 1998 г. в управленческую ИБГ Инкомбанка входили одновременно Кондитерский концерн Бабаевский классический холдинг с частной формой собственности и Морская техника управленческая ИБГ, основными участниками которой являлись государственные унитарные предприятия. Очевидный пример вложенных имущественных ИБГ РАО Норильский никель и группа Интеррос-ОНЭКСИМ.[10]

На наличие у ИБГ управляющей компании (УК):

– Влияет фактор технологического единства. У всех технологически смешанных интегрированных групп есть УК. Есть две основных причины того, что технологическое единство или смешанность ИБГ влияет на наличие у нее УК. Во-первых, наличие у группы УК увеличивает степень формализации структуры управления этой группой. Технологически единые ИБГ являются более внутренне интегрированными, чем технологически смешанные ИБГ, а для технологически смешанных ИБГ в большей степени требуется механизм дополнительной внутренней интеграции, в качестве которого может выступать УК, объединяющая под своим управлением разные технологические блоки. Вторая причина в том, что для формирования единого центра управления требуется создание отдельной структуры, объединяющей под своим управлением все технологически разобщенные блоки предприятий внутри ИБГ.

– Влияет степень жесткости имущественных связей в данной ИБГ: если ряд предприятий являются не на 100% дочерними, то, как правило УК создаётся или роль УК играет головное предприятие группы. Это дает возможность упростить расчет правильного размера долей всех учредителей в каждом предприятии группы.

– Влияет размер группы и общее количество входящих в нее предприятий, но это влияние не является определяющим. Как правило, чем больше группа и чем больше в нее входит предприятий, тем выше необходимость создания УК для упрощения процедур управления.

– Количество учредителей в ИБГ также достаточно сильно влияет на наличие УК у этой ИБГ. Как правило, когда учредителей несколько, оптимально, если у группы есть УК, которая соответствует следующим характеристикам:

– УК является кастодиальной: не ведет хозяйственной деятельности, чтобы минимизировать риски;

– Собственниками в УК являются только основные собственники ИБГ, а не миноритарии с отдельно взятых предприятий и не топ-менеджеры отдельных предприятий ИБГ, мотивируемые пакетами акций;

– В УК зафиксировано реальное соотношение долей собственников ИБГ;

– УК владеет контрольными пакетами акций (от 50%+1 акция до 100%) во всех остальных предприятиях группы.

– На наличие управляющей компании, безусловно, влияет личный фактор. Наличие или отсутствие УК у ИБГ определяется в первую очередь тем, как учредители хотят организовать свое владение предприятиями ИБГ.

– Часто наличие у группы УК определяет финансовое удобство. Если внутренние требования бухгалтерии, финансового и налогового планирования того требуют, то у группы будет УК, если не требуют, то не будет. Наличие УК в этом случае зависит от того, насколько это удобно с точки зрения организации финансового оборота, финансовых потоков и минимизации налогообложения.

Таким образом, на данный момент в экономической литературе ИБГ классифицируются:

– по цели создания;

– в зависимости от того, какой тип связей является критическим для данной ИБГ;

– по принципам организации управления;

– по степени жестокости.

 

1.3 Интегрированная бизнес-группа – как новая форма организации бизнеса в России

В России, как и в других развивающихся и трансформирующихся странах, государство сыграло важнейшую роль в рождении крупного частного бизнеса. Именно оно в 1991–1992 годы преобразовало громоздкие, управляемые из центра министерства и ведомства СССР в автономные, действующие по законам рыночной экономики субъекты, но которые по-прежнему оставались подконтрольными государству (со временем они могли обрести независимость).

Тогда появились крупнейшие государственные компании. В них были включены предприятия нефтегазового сектора, научно-производственные объединения, предприятия машиностроения, естественные монополии, весьма и весьма важные для функционирования всей экономики страны. Появились государственные компании и на уровне отдельных регионов, которые, по сути, тоже играли роль естественных монополий.

Государственные концерны создавались на основе постановлений правительства и указов президента РФ: в этих документах обозначались состав и структура компании, особенности управления ею.

В отличие от нефтяной промышленности, где государство все же создало предпосылки для рыночной конкуренции, в ряде отраслей реформирование шло иным путем. На железнодорожном транспорте, в энергетике и газовой промышленности оно выразилось, скорее, в номинальной передаче рычагов управления существующими комплексами. Реальную трансформацию указанных отраслей отнесли на более поздний срок. Этот подход можно было бы назвать горизонтальной интеграцией (с образованием компаний, охватывающих целые отрасли). На самом же деле здесь произошла банальная консервация уже сложившихся монополистических структур.

Решение о приватизации государственной собственности, принятое в августе 1994 года, стало поворотным моментом в самостоятельном развитии крупных предприятий. Каждый из 150 миллионов граждан России получил ваучер, то есть право на часть государственных фондов (по сути дела – акцию). Но вопреки ожиданию обширного слоя акционеров ваучеры не создали. Их низкая рыночная оценка, непонятное значение для большинства населения, наконец, то, что многие вложили ваучеры в частные инвестиционные фонды (ЧИФы), которые быстро исчезли, – все это привело к тому, что подавляющая часть ваучеров очень быстро сконцентрировалась в руках управленческого ядра предприятий. Так появился первый слой крупных, хотя и необязательно эффективных собственников.

Следующий этап (1994–1996 годы) получил название денежной приватизации. Началась продажа пакетов акций предприятий, ранее закрепленных за государством, и предприятий топливно-энергетического и военно-промышленного комплексов. Именно в это время в нефтяной отрасли появились новые, так называемые юридические лица, то есть компании, предприятия, ставшие наиболее лакомым куском для многих близких к правительственным кругам лиц. Цены были крайне занижены, конкуренция со стороны иностранного капитала не допускалась. Но уже существовали достаточно крупные банки, способные профинансировать подобные покупки.

Наиболее широко процесс пошел, когда государство стало проводить залоговые аукционы. Для банков то был хороший способ вложения накопленного капитала, и они активно его использовали, стремясь войти в состав владельцев новых предприятий. На банки, заинтересованные в нормальном функционировании подконтрольных предприятий, ложились и функции чисто управленческого характера – разработка стратегии развития для всей компании, выстраивание интегрированных цепочек: поставщик – производитель – покупатель. Основные функции банка (кредитование, управление счетами клиентов, проведение расчетов) отходили на второй план, что, конечно же, сказывалось на качестве работы банка. Снижение уровня специализации повышало риск выполняемых операций: менеджеры, пользуясь своим положением, часто инвестировали временно свободные средства в краткосрочные высокодоходные, но крайне рискованные проекты. Кстати, наряду с другими причинами и эта серьезно повлияла на то, что после кризиса 1998 года роль банков в структуре собственности крупнейших российских компаний заметно уменьшилась.[11]

Еще одна разновидность бизнес-групп, получившая большое распространение на начальных этапах реформирования экономики, – торговые дома. Они специализировались на посреднических операциях и главную свою задачу видели в поиске покупателя на продукцию сразу нескольких поставщиков. Такие организации располагали большим объемом информации о рынке конкретной продукции, имели множество связей внутри страны и за рубежом, обладали «административным ресурсом», то есть возможностью лоббировать свои интересы в государственном аппарате. Эти и другие особенности торговых домов наделили их определенными преимуществами на начальной стадии трансформации государственного сектора экономики.

Так сформировался крупный частный сектор в ведущих – прежде всего сырьевых – отраслях экономики. Следует отметить, что «новорожденный» с самого начала стал проявлять признаки enfant terrible (в переводе с французского – «ужасный ребенок»), стремившегося все делать по-своему и даже использовать «родителей», то есть государственные структуры, в своих корыстных интересах. Этот период в становлении капитализма в России (до дефолта 1998 года) часто называют олигархическим из-за огромного влияния магнатов финансового капитала на властные элиты, а фактически – из-за взаимопроникновения финансовой и политической элит.

Многое изменил кризис, или дефолт, 1998 года. Девальвация национальной валюты крайне негативно сказалась на всех юридических лицах, имевших крупные активы в рублях или в рублевых ценных бумагах. Рухнули крупнейшие банки (из первой двадцатки российских банков свои операции сохранили лишь четыре – Сбербанк, Внешэкономбанк, Межпромбанк и Автобанк). За два послекризисных года число действующих кредитных организаций сократилось на 267. На 60% обновился состав группы десяти крупнейших банков. Сошли со сцены империи крупнейших олигархов – Гусинского и Березовского. Их место начали занимать новые промышленные группы. Особенно улучшилось положение компаний, занимавшихся вывозом своей продукции за границу, прежде всего нефтяных, металлургических, лесоперерабатывающих, получавших колоссальные сверхприбыли от экспортных операций. ^[12]

Смещение акцентов в размещении экономического потенциала неизбежно должно было заставить эти компании выбрать иную стратегию развития. А именно – интегрированные бизнес-группы (ИБГ), включившие в свою орбиту многие недостающие им производства. Те, кому в свое время не удалось выстроить внутреннюю технологическую цепочку, теперь получили возможность докупить недостающие звенья и тем повысить эффективность производства, усовершенствовать сбыт, взять под контроль поставщиков ресурсов. Те же, кто с подобными задачами уже справился, смог выйти за рамки сложившихся границ и попробовать свои силы в других отраслях. Одним из наиболее ярких примеров такой интеграции стала развернувшаяся в 1998–2002 годах экспансия крупнейших бизнес-групп в область машиностроения.

Итак, интегрированная бизнес-группа – это новая форма организации бизнеса в России, одна из форм предпринимательской деятельности. В переходный период именно эта форма существования предприятий обеспечила им выживаемость на рынке, сохранила их конкурентоспособность.

 

1.4 Основные механизмы и субъекты формирования интегрированных бизнес групп

 

Типичная крупная российская бизнес-группа выглядит как «экономика в экономике». Её субъектами могут быть и промышленные предприятия, и торговые дома, и байки, и страховые компании, и негосударственные пенсионные фонды.

Типичное предприятие, формально – самостоятельная экономическая единица – по сути представляет лишь одно из звеньев бизнес-группы. Бизнес-группа включает по крайней мере одно промышленное предприятие. Но помимо этого в группу входят:

– фирмы, продающие продукцию предприятия;

– фирмы, закупающие сырье и материалы у поставщиков;

– фирмы, организующие расчеты предприятия с поставщиками и потребителями;

– байки, осуществляющие финансирование деятельности предприятия.[13]

Типичную бизнес-группу легче всего представить себе как компанию в обычном понимании этого слова, где практически все элементы иерархической системы управления превращены в самостоятельные фирмы.

К числу механизмов, реально формировавших в 90‑е годы подавляющую часть российских управленческих ИБГ относятся:

а) выполнение центральным элементом ИБГ функций исполнительного органа для других ее членов (иначе говоря, предоставление полного комплекса управленческих услуг);

б) предоставление комплекса финансово-инвестиционных услуг;

в) управление снабжением и сбытом;

г) лоббирование и обеспечение мер государственной поддержки.

Имущественные ИБГ стали появляться в российской экономике, начиная с 1993 г. Инициаторами их создания и одновременно центральными элементами были три типа структур:

– крупные банки;

– крупнейшие предприятия;

– специально создаваемые финансовые структуры (в форме одного, а чаще нескольких юридических лиц).[14]

Следует также отметить, что в нефтяной промышленности основным инициатором создания ИБГ было государство, которое в процессе приватизации сформировало в отрасли вертикально интегрированные компании. Также государством были созданы такие крупнейшие сырьевые ИБГ, как Газпром, РАО ЕЭС России и РАО Норильский никель.

Большая часть имущественных ИБГ была создана банками, которые непосредственно или через созданные ими финансовые компании уже в первой половине 90-х гг. стали активно скупать акции промышленных предприятий. Опираясь на приобретенный пакет акций (а также на неформальные права кредиторов), банки стали активно участвовать в процессе управления предприятиями.

В период ваучерной приватизации 1993–1994 гг. крупные пакеты акций промышленных предприятий чаще всего приобретались на чековых аукционах. Затем наиболее распространенной формой стали конкурсы с инвестиционными условиями. В конце 1995 г. контрольные пакеты акций ряда крупнейших промышленных предприятий были куплены несколькими ведущими банками на так называемых залоговых аукционах

Почему российские банки стали скупать предприятия реального сектора? Сами финансисты и наиболее лояльные к ним аналитики чаще всего называли три причины.

1. Аксиому, согласно которой в долгосрочном плане банки не могут жить лучше, чем их клиенты, российские банкиры после окончания периода гиперинфляции усвоили достаточно быстро. Началась острая конкуренция за обслуживание счетов крупных промышленных предприятий. Стала расти доля кредитов, выдаваемых промышленности и другим отраслям производственной сферы, а также единичные объемы и сроки кредитования. Но всем было очевидно, что в российских условиях кредитовать предприятие, которое не контролируешь, дело слишком рискованное. Стало ясно и другое: стандартные механизмы контроля банка над заемщиком недостаточны.

2. Опасение иностранной конкуренции (которая, впрочем, так и не стала сколько-нибудь существенным фактором). До кризиса августа 1998 г. многие полагали, что относительно скоро в Россию придут крупнейшие иностранные банки и получат право обслуживать российские предприятия. И тогда российские банки, которые не смогут конкурировать с ними по широте спектра и качеству предоставляемых услуг, потеряют своих лучших клиентов, если только не будут одновременно их совладельцами.

3. Крупнейшие российские, и в особенности московские, банки с начала 90-х гг. сосредоточили у себя лучших отечественных аналитиков и менеджеров, в том числе и в области промышленности. Тех самых, которые способны разрабатывать и анализировать бизнес-планы, организовывать технологические цепочки, реструктурировать предприятия.

Однако у каждой медали есть, как известно, и оборотная сторона. Во-первых, российские банки были заинтересованы в промышленных предприятиях не только как в заемщиках. Был и другой, не менее важный интерес установить контроль над финансовыми потоками предприятий со всеми вытекающими отсюда последствиями. Во-вторых, как показала практика, сам банковский контроль над предприятием оказывался нередко первым шагом на пути перехода этого предприятия в частную собственность хозяев или менеджеров банка, которые справедливо полагали, что владение крупными промышленными активами обеспечивает им в долгосрочном плане более надежное положение в российской экономической элите. И наконец, экспертный и менеджерский потенциал банков оказался в большинстве случаев недостаточным для того, чтобы обеспечить необходимую реструктуризацию подконтрольных предприятий.

Можно указать еще две причины активной экспансии российского банковского капитала в промышленность, относящиеся уже к сфере психологии. Так, есть основания полагать, что ряд создателей и собственников крупных банков по своему менталитету не были банкирами изначально, и так и не стали ими. Ценности реального дела и владения чем-то реальным оставались для них приоритетными. Экспансия в промышленность (которая никуда не денется и которой все равно не дадут умереть), возможно, была для некоторых банкиров реакцией на эту перспективу. ^[15]

В случае, когда инициатором формирования и центральным элементом ИБГ становилось крупное промышленное предприятие, оно, как правило, начинало с того, что создавало свои карманные банки или устанавливало контроль над уже существующими. Затем достраивалось прочее необходимое финансовое и торговое окружение, т.е. учреждались или покупались торговые дома, страховые и инвестиционные компании, пенсионные фонды и т.д. Крупномасштабная экспансия таких ИБГ в другие отрасли промышленности была достаточно редким явлением, характерным прежде всего для крупнейших компаний сырьевого сектора топливно-энергетических и металлургических. Обычно она сводилась к движению вверх или вниз по основной технологической цепочке.

В истории формирования имущественных ИБГ естественным образом выделяются три этапа:

1993 г. лето 1995 г.;

осень 1995 г. зима 1997 г.;

весна 1997 г. август 1998 г.

Нетрудно заметить, что эти этапы совпадают с периодами преимущественного использования государством различных схем приватизации. 1993 г. первая половина 1995 г. период ваучерной приватизации и первых инвестиционных конкурсов. Прокламируемые цели того периода создание массового слоя собственников; фактически достигнутая цель вовлечение промышленности в рыночные отношения при сохранении социальной стабильности на предприятиях и лояльности директорского корпуса существующей власти. Получение государством значительных доходов от приватизации и привлечение средств финансового сектора в промышленность не было ни прокламируемой, ни реальной целью того этапа.

Залоговые аукционы конца 1995 г. начала 1996 г. формально представляли собой конкурсный механизм получения правительством кредитов от ведущих частных российских банков под залог контрольных пакетов акций крупнейших промышленных предприятий. Но при этом заранее предполагалось, что кредиты возвращаться не будут и залогодержатель через год-два превратится в собственника. Прокламируемая цель ликвидация бюджетного дефицита. Однако полученные суммы оказались невелики, а победители аукционов в каждом случае фактически определялись заранее, причем попытки конкуренции жестко пресекались. Реально достигнутая цель того периода формирование прочных альянсов между российскими банками и промышленностью, появление у крупнейших предприятий отечественных стратегических собственников и инвесторов, обеспечение политического союза правительства и финансового капитала.

Весной 1997 г. конкурс по продаже блокирующего пакета телекоммуникационного холдинга Связьинвест положил начало третьему этапу российской приватизации. Его важнейшими вехами стали также продажи контрольных пакетов акций Восточной и Тюменской нефтяных компаний. На этом этапе изменились и цели государства, и его отношения с большим бизнесом. Можно утверждать, что и прокламируемая, и фактическая задачи были чисто фискальными обеспечить максимальные поступления в бюджет к необходимому сроку. С этой целью была допущена реальная конкуренция между различными ИБГ (в отличие от индивидуализированного патронажа, характерного для предыдущего этапа), а также участие иностранных инвесторов. С другой стороны, российский большой бизнес впервые позволил себе в ряде случаев не пойти навстречу невыгодным для него пожеланиям государства (вспомним об отказе покупать дополнительные акции Восточной и Тюменской нефтяных компаний после приобретения контрольного пакета и об отказе в 1998 г. покупать Роснефть по первоначально объявленной цене).

В развитии управленческих ИБГ в постсоветской России можно выделить две основные, причем принципиально различные, линии. Первую линию можно определить как естественную, и состояла она из двух основных процессов.[16]

Первый процесс состоял в постепенном установлении тесных связей между рядом промышленных предприятий (в особенности экспортеров) и обслуживающими их крупными трейдерами и банками и взятии на себя последними некоторых управленческих функций, но без приобретения доминирующего объема прав собственности. Этот процесс начался и приобрел масштабность еще в первые годы рыночных реформ. Важнейшим стимулом для него было широкое распространение в российской экономике неденежных форм расчетов и вытекающей отсюда необходимости выстраивания сложных вексельно-зачетно-бартерных схем.

Второй процесс получил развитие лишь во второй половине 90-х гг. и связан с началом относительно широкого применения в российской промышленности механизмов банкротства. Управленческие ИБГ стали формироваться путем введения на предприятиях на длительный срок процедуры внешнего управления и назначения на должность внешнего управляющего представителей кредиторов.

Вторая линия формирование и развитие официальных (зарегистрированных) финансово-промышленных групп (ФПГ). Эту линию можно назвать индуцированной. Данная характеристика отражает тот факт, что широкое обсуждение темы ФПГ началось за несколько лет до их реального появления.

Широкое обсуждение тематики, связанной с ФПГ, началось еще в СССР в разгар перестройки, когда бесперспективность системы управления промышленностью, основанной на отраслевых министерствах и отделах ЦК КПСС, стала очевидной для всех, и возник вопрос, чем ее заменить. Наиболее популярным стало предложение заменить изжившую себя систему промышленными группами, которые должны быть межотраслевыми и формироваться вокруг предприятий-лидеров, находящихся на уровне лучших мировых стандартов или превосходящих их. Считалось, что несколько десятков таких групп, получивших приоритетный доступ к качественным ресурсам, освобожденных от бюрократического контроля и одновременно пользующихся всеми формами государственного покровительства, станут локомотивами, которые втянут СССР в XXI век. Тогда речь шла именно о промышленных группах, поскольку банки или иные финансовые структуры либо еще не существовали, либо уже существовали, но пока не могли рассматриваться как серьезные экономические игроки.

Идея промышленных групп поддерживалась самым широким спектром политических сил от тех, кто видел в ней легальный способ демонтажа административной системы управления экономикой, а затем и политического режима, до тех, кто рассчитывал с их помощью восстановить действенность народно-хозяйственного планирования и реализовать наконец преимущества социализма (или советского варианта мобилизационной экономики).

Интерес к группам, уже финансово-промышленным, вновь возник в 1992–1993 гг., когда стало ясно, что в российской экономике все решают деньги, а деньги стали концентрироваться у частных банков. Тогда многие руководители промышленных предприятий, главным образом не самых успешных, а также представляющие их интересы общественные и политические деятели выдвинули примерно следующую идею: государство должно, используя властные рычаги, заставить банки вступить в некоторые тесные альянсы с группами промышленных предприятий, одновременно обеспечив таким альянсам большие льготы. Среди наиболее активных лоббистов этой идеи было довольно много влиятельных в то время общественных и политических организаций: Российский союз промышленников и предпринимателей (президент А. Вольский), Лига содействия оборонным предприятиям (президент А. Шулунов), Гражданский союз и т.д.[17]

До второй половины 1993 г. идея ФПГ нигде не находила реальной поддержки. Власти главное внимание уделяли процедуре либерализации экономики, банки снимали пенки с гиперинфляции, а директора большинства промышленных предприятий не были готовы расстаться хотя бы с частью обретенной самостоятельности. В большинстве отраслей в начале 90‑х гг. вместо реальных хозяйственных объединений возникли аморфные и малодейственные отраслевые ассоциации, впоследствии либо распавшиеся, либо превратившиеся в чисто общественные организации.

Ситуация изменилась лишь к концу 1993 г. Прежде всего к тому моменту и банки, и промышленность стали проявлять значимый интерес к мягким формам интеграции (т.е. к таким, которые не базируются на правах собственности, но налагают некоторые регулярные взаимные обязательства). Кроме того, государство заложило необходимую правовую базу: в декабре 1993 г. Б. Ельцин подписал Указ О создании финансово-промышленных групп в Российской Федерации; в ноябре 1995 г. появился Закон О финансово-промышленных группах.

Официальные (зарегистрированные) ФПГ не оправдали большинства надежд, возлагавшихся на них как на инструмент развития российской экономики. Для промышленных предприятий эти группы чаще всего являются элементом оборонительной, а не прорывной стратегии. И не случайно у наиболее успешных российских предприятий эта форма интеграции не вызвала серьезного интереса. С другой стороны, ФПГ все-таки выполняли и выполняют значимые конструктивные функции, позволяя в целом ряде случаев сохранить старые или создать новые хозяйственные связи и являясь одновременно этапом на пути к более зрелым формам ИБГ.

Итак, субъектами ИБГ могут быть и промышленные предприятия, и торговые дома, и байки, и страховые компании, и негосударственные пенсионные фонды.

К числу механизмов, реально формировавших в 90‑е годы подавляющую часть российских ИБГ относятся:

а) выполнение центральным элементом ИБГ функций исполнительного органа для других ее членов (иначе говоря предоставление полного комплекса управленческих услуг);

б) предоставление комплекса финансово-инвестиционных услуг;

в) управление снабжением и сбытом;

г) лоббирование и обеспечение мер государственной поддержки.

2. Анализ влияния бизнес-группы АСПО «Каспийская энергия» на эффективность производства астраханских предприятий

 

Группа «Каспийская Энергия» (CNRG Group) создана в 2006 году. Ключевыми направлениями деятельности являются проектирование, строительство и установка в море технических средств освоения морских нефтегазовых месторождений. В Группу входят три дивизиона: инженерный (ООО «Центр Морских Технологий «Шельф», включающего ЦКБ «Коралл» (Севастополь), КБ «Вымпел» (Нижний Новгород), КБ «Каспий» и КБ «Астрамарин» (Астрахань), производственный (Астраханское Судостроительное Производственное Объединение (АСПО), объединяющее AСПО Головная верфь, АСПО Лотос, АСПО III Интернационал и Центр производственного персонала) и сервисный (ООО «Крейн Марин Контрактор»). Выручка компании в 2007 году составила 3, 707 млрд. рублей, чистая прибыль – 509 млн. рублей.[18]

Астраханское судостроительное производственное объединение учреждено тремя ведущими судостроительными предприятиями Астраханской области – ОАО «Астраханский корабел», ОАО «Астраханский завод им. III Интернационала» и ОАО «Лотос». Производственные мощности АСПО располагаются в Астрахани и г. Нариманов. На предприятиях АСПО работают более 3500 сотрудников.

http://www.aspo.su/ОАО «Астраханское судостроительное производственное объединение " является опытным судостроительным предприятием, обладающим всем необходимым оборудованием и технологиями для строительства объектов освоения оффшорных нефтегазовых месторождений – буровых установок различного типа, технологических и жилых модулей, металлоконструкций для добывающих комплексов.[19]

Астраханское судостроительное производственное объединение учреждено тремя ведущими судостроительными предприятиями Астраханской области – ОАО «Астраханский корабел», ОАО «Астраханский завод им. III Интернационала» и ОАО «Лотос»

АСПО организовано по принципу технологического единства.

Цель организации – достижения экономического синергетического эффекта за счет образования материальных и нематериальных хозяйственных взаимосвязей и аккумуляции финансовых и прочих ресурсов.

Принцип организации управления – смешанный. В группе присутствуют

технологически вертикально и горизонтально интегрированные объединения.

По степени имущественной зависимости ИБГ АСПО «Каспийская Энергия» является размытой.

 

2.1 Анализ занятости и производительности труда на предприятиях до вхождения их в бизнес-группу

 

Астраханская область входит в южный экономический регион и ввиду своего географического положения такие услуги как ремонт, обслуживание и строительство судов являлись ведущими в производственной деятельности многих предприятий области. В период перестройки эти предприятия в борьбе за экономическую выживаемость прошли через реорганизацию, которая позволила им уцелеть на рынке предлагаемых услуг.

Ключевыми вопросами в период перестройки экономики были:

– как выжить и сохранить экономическую независимость среди конкурентных предприятий;

– каким должен быть ассортимент предлагаемых услуг;

– где найти финансы и инвестиции для развития предприятия.

Развитие экономики области не стоит на месте и адаптация предприятий к современным тенденциям рынка происходит непрерывно. Укрупнение бизнеса не обошло и нашу область. Объединение предприятий, оказывающих подобного рода услуги, в группу АСПО «Каспийская Энергия» повлияло на качество и ассортимент предлагаемых услуг.

Проведем анализ занятости и производительности труда на предприятиях группы АСПО «Каспийская Энергия» до входения их в бизнес – группу.

В качестве субъектов анализа выступают следующие предприятия:

ОАО «Астраханский корабел», ОАО «Астраханский завод им. III Интернационала» и ОАО «Лотос».

Обобщив некоторые доступные показатели, сделаем выводы по эффективности производства этих предприятий.

В качестве показателя труда использовались данные о среднесписочной численности занятых, в качестве показателя капитала – стоимость основных фондов.

 

Таблица 1. Экономические показатели предприятий за 2003–2005 гг. не входящих в бизнес – группу

Наименование предприятия, не входящего в бизнес-группу	Среднесписочная численность, чел.			Производительность труда, чел. час.			Стоимость основных фондов, тыс. руб.
	2003	2004	2005	2003	2004	2005	2003	2004	2005
ОАО «Астраханский корабел»	45	50	60	102375	11900	134400	234,5	308,4	365,2
ОАО «Астраханский завод им. III Интернационала»	68	75	63	176800	19500	161280	217,9	230,0	119,0
ОАО «Лотос».	99	108	78	253440	276480	199680	234,7	217,8	108,9

 

Из приведенных данных видно, что по всем анализируемым предприятиям наблюдается снижение как численности работающих, так и производительности труда. Намечена тенденция снижения стоимости основных фондов.

Скорее всего это объясняется отсутствием инвестиций в развитие предприятия, кризисной ситуацией по выплате заработной платы, что в свою очередь повлекло сокращение работающих.

 

2.2 Анализ занятости и производительности труда на предприятиях после входения их в бизнес – группу

 

Теперь рассмотрим те же показатели по предприятиям, но уже за 2006–2008 гг., т.е. после их вхождения в группу (таб. 2.):

Таблица 2. Экономические показатели предприятий за 2003–2005 гг. не входящих в бизнес – группу

Наименование предприятия, не входящего в бизнес-группу	Среднесписочная численность, чел.			Производительность труда, чел. час.			Стоимость основных фондов, тыс. руб.
	2006	2007	2008	2006	2007	2008	2006	2007	2008
ОАО «Астраханский корабел»	60	175	250	134,4	1990,0	2523,7	365,2	1308	365,2
ОАО «Астраханский завод им. III Интернационала»	63	125	218	161,3	1745,0	1912,8	217,9	230,0	119,0
ОАО «Лотос».	78	108	185,77	153,4	1648,0	1896,8	108,9	207,8	218,9

Принадлежащие к бизнес-группам предприятия в период 2006–2008 гг. демонстрировали более высокие темпы роста численности занятых, нежели до вхождения их в группу, резко увеличилась стоимость основных фондов.

Относительные успехи предприятий связаны в первую очередь с фактором спроса – с существенно более высокими показателями обеспеченности заказами по сравнению с не входящими в группу предприятиями. Среди входящих в группы предприятий в два-три раза ниже доля тех, кто обеспечен заказами на короткие сроки (до 1 месяца) и, напротив, в два-три раза выше доля обеспеченных заказами на срок свыше года (табл. 3). Отсюда и более высокая загрузка производственных мощностей, и более высокая субъективная оценка экономического положения предприятия.

Таблица 3. Средняя обеспеченность производственными заказами предприятий до и после вхождения в групп

	Рост выпуска продукции в реальном выражении, (раз)		Рост среднесписочной численности занятых, (раз)
	2006	2007	2006	2007
Предприятия до вхождения в группу	243 6,56 0,83	244 4,68 1,03	272 1,05 0,93	284 1,13 0,96
Предприятия после вхождения в группу	363 5,13 0,90	362 5,64 1,06	401 1,18 0,94	416 1,25 0,97

* Данные в ячейках последовательно представляют: число наблюдений, среднее (стандартное отклонение), медиану.

Относительные успехи принадлежавших к группам предприятий связаны в первую очередь с фактором спроса – с существенно более высокими показателями обеспеченности производственными заказами по сравнению с не входящими в группу предприятиями. Среди входящих в группы предприятий в два-три раза ниже доля тех, кто обеспечен заказами на короткие сроки (до 1 месяца) и, напротив, в два-три раза выше доля обеспеченных заказами на срок свыше года (табл. 4). Отсюда и более высокая загрузка производственных мощностей, и более высокая субъективная оценка экономического положения предприятия.

Повышение, причем резкое, стоимости основных фондов связано с вовлечением инвестиций на восстановление и расширение производства головной компании: было приобретено новое производственное оборудование и мощности, позволившее расширить ассортимент выпускаемой продукции и оказания услуг. Это в свою очередь повысило производительность работающих

Таблица 4. Средняя обеспеченность заказами предприятий, входящих и не входящих в бизнес-группу

Средняя обеспеченность заказами	Предприятия, не входящие в группу	Предприятия после вхождения в группу
До 1‑го месяца	25	8,75
До 1–3 месяцев	25,3	15,0
До 3–6 месяцев	14,4	21,2
От 6–12 месяцев	28,5	37,5
Свыше 12 месяцев	6,7	17,5

У входящих в группы предприятий была изменена структура управления и состав менеджеров, повышалась квалификация менеджеров, вводились новые формы учета и планирования, увеличивались расходы на НИОКР и маркетинг, были реализованы инвестиционные проекты. Если устранить из приведенного перечня мероприятия, связанные с большим расширением масштабов производства (новые производственные мощности), можно сделать вывод, что объединенные в группы предприятия более интенсивно осуществляют мероприятия, связанные с маркетингом как сферой внешних сделок предприятия, и несколько реже – связанные с обновлением ассортимента продукции (если не считать расходы на НИОКР, которые могут иметь целью совершенствование как продукта, так и процессов). Принадлежность к группе обычно сопровождается обновлением в структуре и составе управления компанией.

По сравнению с предприятиями, не входящими в группу, предприятия групп в большей степени осуществляют «внутреннюю» или управленческую реструктуризацию по сравнению с «внешней» или маркетинговой реструктуризацией.

Причины подобного различия можно искать в отраслевых особенностях, размере предприятий, а также особенностях структуры собственности и корпоративного управления. Обратимся к последнему вопросу более подробно.

Входящие и не входящие в различного типа объединения акционерные общества не обнаруживают – что удивительно, – существенных отличий ни в структуре собственности, ни в характеристиках исполнительных органов.

Показатели концентрации собственности выше у АО, принадлежащих к оформленным объединениям, однако тенденции изменения концентрации собственности в различных типах компаний совпадают (Таблица 5). Совпадает и типичная численность совета директоров (7 человек), и показатели представительства различных групп в советах директоров. Независимо от принадлежности к группе, директор типичного предприятия имеет значительный стаж работы как в данной должности, так и на других должностях, что указывает на высокую роль в корпоративном управлении инсайдеров.

Таблица 5. Концентрация собственности в акционерных обществах, входящих и не входящих в бизнес-группы в 2004 и 2007 гг.

	Предприятия не входящие в бизнес группу	Предприятия входящие в группу
Доля крупнейшего акционера в 2004 г.	129 36,26 30,00	43 39,79 39,00
Доля крупнейшего акционера в 2005 г.	141 40,39 34,00	47 43,69 48,50
Доля крупнейшего акционера в 2006 г.	103 46,99 45,10	32 55,50 52,50
Доля крупнейшего акционера в 2007 г.	115 54,49 54,00	36 64,49 67,00

В качестве непосредственных стимулов включения компаний в состав группы называются разные соображения. Однако практически для всех респондентов, представляющих приватизированные предприятия, основанные еще в советский период, основное преимущество холдингов проявляется в том, что холдинг берет на себя организацию внешних сделок предприятий, обслуживание «финансового контура», оставляя на предприятием функции «производственной площадки». Именно такое разделение, по мнению респондентов, приводит к расширению сбыта.

В разделении полномочий и ответственности между предприятиями холдингами можно найти признаки жесткой централизации полномочий на уровне контролирующего собственника, но это относится почти исключительно к полномочиям в области внешних сделок по «финансовому контуру»

Разделение полномочий между холдингами и предприятиями скорее укладывается в схему «финансовые решения» – «производственные решения» или «маркетинг» «управление ресурсами», нежели в схему «стратегическое управление» – «оперативное управление».

Финансовые вопросы оперативного управления централизованы на уровне холдинга, в то время как стратегические вопросы ассортимента или кадров или кадровой политики переданы на уровень предприятия.

В этом контексте данную бизнес-группу можно рассматривать как логичное развитие модели «рассеянной компании». В этой системе формально рыночные сделки между самостоятельными участниками фактически обслуживали потребности иерархической координации. В модели «рассеянного предприятия» финансовые и маркетинговые функции вынесены за пределы «основной производственной площадки».

Необходимо отметить и важные различия. Развитие «рассеянного предприятия» сопровождало становление инсайдерской модели собственности и контроля, обеспечивая в том числе и недивидендные способы получения дохода от собственности. Сохранение и углубление подобного разделения полномочий в рамках данной бизнес-группы требует дополнительного объяснения.

В условиях несовершенного правоприменения задача обеспечения соответствия поведения менеджера целям собственника должна быть выполнена контрактом с менеджером (в широком смысле слова). Контракт менеджера должен при этом обладать свойствами низких издержек верификации и ограничений возможностей оппортунизма. Кроме того, менеджерам (директорату) предприятия должен быть обеспечен стимул перераспределения пакета акций как оснований для контроля в пользу внешнего собственника.

Описанная выше модель организации данной бизнес-группы удовлетворяет этим требованиям. Цели менеджера, сформулированные в терминах производственных заданий, позволяют, во-первых, экономить на издержках мониторинга поведения менеджера, во-вторых, ограничивать возможности его оппортунизма (поскольку роль менеджера при заключении внешних контрактов компании сводится практически к технической). В свою очередь, директора согласились на перераспределение контрольного пакета акций в пользу внешнего собственника (учитывая, что он обладает возможностями предотвратить этот процесс), так как функционирование в качестве «производственной площадки» приносит большие выигрыши, нежели сохранение всего комплекса полномочий по организации деятельности компании в своих руках.

Особенность стимулов к отказу от формально закрепленных прав контроля в российской промышленности может состоять в том, что эти стимулы связаны просто с возможностью более эффективной организации маркетинговой деятельности предприятия. Кроме того, принципал должен обеспечить директору сохранение значительной части источников текущих доходов. Учитывая недивидендный характер доходов, это может предполагать сохранение достаточно высокой автономии менеджмента (директората) в решении «производственных» вопросов, вместе с возможностями извлечения соответствующих выигрышей. Возможности радикальной внутренней реструктуризации компаний в рамках действия подобного контракта между внешним собственником и директором существенно ограничены.

2.3 Бизнес-группа и влияние её на конкурентоспособность предприятий, входящих в неё

Описанная модель функционирования бизнес-группы может в дальнейшем оказывать противоречивое воздействие на конкурентоспособность входящих в нее предприятий.

С одной стороны бизнес-группы относительно удачно решают вопросы маркетинга как системы сбыта продукции. Финансовые потоки направляются на те инвестиционные проекты, которые приводят к созданию конкурентоспособной продукции, новые формы управления и учета позволяют лучше оценивать результаты экономической деятельности и предпринимать усилия по ее совершенствованию.

С другой стороны, воздействие бизнес-группы на внутреннюю политику предприятия остается ограниченным. Поэтому развитие бизнес-группы описанного типа является компромиссом в условиях необходимости рыночно-ориентированной реструктуризации и относительной устойчивости инсайдерского контроля (независимо от распределения прав собственности).

Данное распределение принятия решений может препятствовать повышению конкурентоспособности в силу разделения центров принятия решений разного типа.

Те агенты, которые непосредственно воспринимают рыночные сигналы, имеют ограниченные возможности для адаптации производства в соответствии с этими стимулами и не всегда достаточно хорошо представляют возможности адаптации производственных единиц. В свою очередь, располагающие специфическими знаниями производства менеджеры не получают достаточно детализированной информации о тенденциях изменения рыночного спроса. Такая структура управления может снижать эффективность не только собственно производственной, но и маркетинговой политики компаний.

Поэтому, в частности, для бизнес-групп при расширении объема продаж характерно более медленное обновление ассортимента (особенно в части снятия продукции с производства).

Аналогично, если внешние собственники, в том числе бизнес-группы не осуществляют реструктуризацию, нацеленную на снижение издержек, то менеджеры (директорат), не обладают соответствующими стимулами не только потому, что не являются претендентами на остаток, но и потому, что важным источником их выигрышей остаются доходы аффилированных «обслуживающих» компаний.

Общие результаты деятельности описанной категории бизнес-групп во многом определяются динамикой спроса на продукцию предприятий. В условиях импортозамещения и экономического подъема – когда благодаря росту спроса можно в 10 увеличивать продажи и без существенного повышения эффективности использования ресурсов, – бизнес-группы продемонстрировали себя достаточно успешными. Однако неблагоприятное изменение спроса может продемонстрировать ограниченность возможностей принятия решений в рамках описанной организационной структуры.

Вместе с тем, нельзя не заметить, что охарактеризованная модель определенно носит переходный характер, представляя одну из возможностей реструктуризации деятельности предприятий.

Заключение

 

Изучив теоретическую часть дипломной работы, обобщим полученные знания и сделаем выводы:

1. ИБГ - это объединение предприятий и компаний, работающих в разных отраслях и даже секторах экономики и связанных единством экономических интересов. Его обеспечивает наличие общей группы собственников и высших менеджеров, технологического единства в ИБГ нет.

2. Характеристика ИБГ включает в себя такие понятия как:

– наличие технологического единства и цели и способа формирования ИБГ;

– технологическая вертикальность-горизонтальность;

– финансовая вертикальность-горизонтальность;

– степень имущественной зависимости и значимость неформальных связей, преобладающий тип связей;

– количество предприятий в группе, в том числе, дочерних и контролируемых;

– количество учредителей ИБГ;

– наличие Управляющей компании;

– наличие постоянно действующего Руководящего органа (оперативное управление);

– самый тип оргструктуры (линейно-функциональная, дивизиональная, матричная, конгломеративная);

– метод управления (людьми, процессом, показателями, проектами).

3. Интегрированная бизнес-группа – это новая форма организации бизнеса в России, одна из форм предпринимательской деятельности. В переходный период именно эта форма существования предприятий обеспечила им выживаемость на рынке, сохранила их конкурентоспособность.

4. ИБГ классифицируются:

– по цели создания: для достижения экономического синергетического эффекта за счет образования материальных и нематериальных хозяйственных взаимосвязей и аккумуляции финансовых и прочих ресурсов; для получения выгоды от совместного налогового планирования и управления финансами, построения финансовых и налоговых схем; для укрепления контроля над бизнесом;

– в зависимости от того, какой тип связей является критическим для данной ИБГ выделяются две группы, в которых основным интегрирующим фактором выступают: 1) имущественные связи и 2) персональные связи – между физическими лица ми и хозяйственные.

– по принципам организации управления: структура управления будет разной для технологически вертикально и горизонтально интегрированного или смешанного объединения. Принципы организации управления будут отличаться для технологически взаимосвязанного холдинга (концерна) и диверсифицированного объединения – конгломерата. Влияние оказывает также степень субординированности группы.

– по степени жестокости: Степень жесткости ИБГ мы определяем, основываясь на силе имущественных связей между предприятиями, входящими в группу. По степени имущественной зависимости ИБГ могут быть жесткими и размытыми, и этот показатель определяет, насколько будут взаимосвязаны или объединены их управленческие структуры.

5. Субъектами ИБГ могут быть и промышленные предприятия, и торговые дома, и байки, и страховые компании, и негосударственные пенсионные фонды.

К числу механизмов, реально формировавших в 90‑е годы подавляющую часть российских ИБГ относятся:

а) выполнение центральным элементом ИБГ функций исполнительного органа для других ее членов (иначе говоря предоставление полного комплекса управленческих услуг);

б) предоставление комплекса финансово-инвестиционных услуг;

в) управление снабжением и сбытом;

г) лоббирование и обеспечение мер государственной поддержки.

Во второй главе дипломной работы на базе теоретических данных, была рассмотрена бизнес-группа АСПО «Каспийская Энергия», принцип ее влияния на эффективность производства предприятий г. Астрахани: ОАО «Астраханский корабел», ОАО «Астраханский завод им. III Интернационала», ОАО «Лотос» до и после их вливания в группу.

На основании проведенного исследования обобщим полученные результаты:

1. Группа «Каспийская Энергия» (CNRG Group) создана в 2006 году. Ключевыми направлениями деятельности являются проектирование, строительство и установка в море технических средств освоения морских нефтегазовых месторождений. В Группу входят три дивизиона: инженерный, производственный и сервисный.

Астраханское судостроительное производственное объединение учреждено тремя ведущими судостроительными предприятиями Астраханской области – ОАО «Астраханский корабел», ОАО «Астраханский завод им. III Интернационала» и ОАО «Лотос»

АСПО организовано по принципу технологического единства.

Цель организации – достижения экономического синергетического эффекта за счет образования материальных и нематериальных хозяйственных взаимосвязей и аккумуляции финансовых и прочих ресурсов.

Принцип организации управления – смешанный. В группе присутствуют технологически вертикально и горизонтально интегрированные объединения.

По степени имущественной зависимости ИБГ АСПО «Каспийская Энергия» является размытой.

2. Объединение предприятий, в группу АСПО «Каспийская Энергия» повлияло на качество и ассортимент предлагаемых услуг.

Сравнивания экономические показатели: занятость, производительность труда, стоимость основных фондов, количество и ассортимент предлагаемых на рынке работ и услуг, до и после присоединения анализируемых предприятий видно, что по всем этим показателям намечено устойчивое повышение.

3. Положительный эффект был достигнут в результате того, что ведущая компания взяла на себя организацию внешних сделок предприятий, обслуживание «финансового контура», оставляя за предприятиями функции «производственной площадки». Именно такое разделение привело к расширению выпуска и сбыта продукции, работ и услуг: финансовые вопросы оперативного управления были централизованы на уровне управляющей компании, а стратегические вопросы ассортимента или кадров или кадровой политики переданы на уровень предприятий

4. С макроэкономической точки зрения, создание, организация и функционирование АСПО дало возможность предприятиям, вошедшим в него решить следующие задачи:

– сконцентрировать инвестиционные ресурсы на приоритетных направлениях развития экономики области и получить относительно дешевые финансовые ресурсы, аккумулируемых в финансовых организациях группы;

– повысить экспортный потенциал и конкурентоспособность выпускаемой продукции, работ и услуг;

– сформировать долгосрочные хозяйственные связи;

– улучшить инвестиционный климат и стабилизировать производство;

– снизить риски;

– обеспечить долгосрочное отвлечение финансовых ресурсов с гарантией их сохранения и целевого использования.

5. Общие результаты деятельности описанной бизнес-группы во многом определяются динамикой спроса на продукцию предприятий. В условиях импортозамещения и экономического подъема – когда благодаря росту спроса можно в 10 увеличивать продажи и без существенного повышения эффективности использования ресурсов, – данная бизнес-группа будет демонстрировать себя достаточно успешной Однако неблагоприятное изменение спроса может продемонстрировать ограниченность возможностей принятия решений в рамках описанной организационной структуры.

Охарактеризованная модель определенно носит переходный характер, представляя одну из возможностей реструктуризации деятельности предприятий, имеет тенденцию дальнейшего усовершенствования организационной структуры вошедших в нее предприятий, которая позволит и дальше повышать эффективность производства.

Список литературы

Монографии

1. Авдашева C.Б., Балюкевич В.П., Горбачев А.В., Дементьев В.Е., Паппэ Я.Ш. Анализ роли интегрируемых структур на российских товарных рынках Москва: ТЕИС, 2008. – 213 с.-ISBN 7–89564–90–4

2. Авдашева С.Б. Интеграционные процессы в промышленности. В: Российская промышленность: институциональное развитие./ под ред. Долгопятовой Т.Г. Издательство ГУ-ВШЭ, 2008. – 217 с.-ISBN 8–54323–90–0

3. Авдашева С.Б. Интеграционные процессы в промышленности. В: Российская промышленность: институциональное развитие./ под ред. Долгопятовой Т.Г. Издательство ГУ-ВШЭ, 2007. – 315 с.-ISBN 7–89015–56–3

4. Бляхман Л.С. Корпорации и их роль в российской экономике: под редакцией Н.Ф. Фроловой. – М: ЮНИТИ, 2008. – 115 с.-ISBN 3–87173–087–2

5. Долгопятова Т.Г., Ивасаки И. Исследование российских корпораций: первые итоги совместного российско-японского проекта: Препринт WP1/2006/01. М.: Изд. дом ГУ ВШЭ – 2006. – 56 с.-ISBN 5–12453–87–0

6. Кузнецов П., Горобец Г., Фоминых А. Неплатежи и бартер как отражение повой формы организации промышленности в России. В кн.: Российские предприятия: корпоративное управление и рыночные сделки. М.: ГУ-ВШЭ, 2006 – с. 28–78.-ISBN 7–89065–17–9

7. Мотылев В.Е. Финансовый капитал и его организационные формы. М.: Финансы и статистика, 2007. - с. 235‑ISBN 4–27085–12–9

8. Пичужкин И.В., Жарков В.Н., С.А. Максимов. Основы менеджмента: Учеб. Пособие. М.: Юрайт-Издат, 2005. - с. 435‑ISBN 9–45879–89–5

9. Пелих А.С., Шепеленко Г.И. Крупные предприятия: М: ЮНИТИ, 2009. – 217 с.-ISBN 2–12121–67–9

10. Сирополис Н.К. Управление крупным бизнесом. – М: ЮНИТИ, 2005–223 с.-ISBN 6–43786–98–0

11. Черемин С.Е. Анализ организационных форм финансово-промышленных корпораций. – М: Изд-во МГУ, 2005. – 765 с.-ISBN 5–89765–09–7

12. Кузнецов П., Горобец Г., Фоминых А. Неплатежи и бартер как отражение повой формы организации промышленности в России. В кн.: Российские предприятия: корпоративное управление и рыночные сделки. М.: ГУ-ВШЭ, 2007 – с. 28–78.-ISBN 7–89065–17–9

 

Периодические издания

13. Авдашева С.Б. Бизнес-группа как форма реструктуризации предприятий: движение вперед или шаг назад?/ Авдашева С.В. // Российский журнал менеджмента ‑ 2005, №1 – С. 3–26‑ISSN 7–8903

14. Авдашева С.Б. Давальчество в российской промышленности: причины и результаты использования. / Авдашева С.Б. // Вопросы экономики‑2001, №6. - С. 14–23‑ISBN 7–45321

15. Дынкин А. Соколов А. Интегрированные бизнес-группы в российской экономике./ Дынкин А., Соколов А // Вопросы экономики ‑ 2005, №4. - С. 26–28‑ISSN 9–89717

16. Клепач А., Яковлев А. О роли крупного бизнеса в современной российской экономике (комментарий к докладу Всемирного банка). / Клепач А., Яковлев А. // Вопросы экономики – 2007. – №8 ‑ С. 6–10‑ISSN 3–12876.

17. Коноков Д., Рожков К. Реструктуризация крупных предприятий – благо для малых. / Коноков Д., Рожков К. // Деловой визит ‑ 2008. – №2 ‑ С. 4–8‑ISSN 1–67543

18. Кизим А.А., Вафаев З.Ф. Итернационализация и интеграция крупного бизнеса в России/ Кизим А.А., Вафаев З.Ф. // Национальные интересы: приоритеты и безопасность. – 2008, №8 ‑ С. 8–29‑ISSN 5–6754

19. Никологорский Д. Крупные интегрированные структуры в промышленности./ Никологородский Д. // ЭКО ‑ 2007. – №11 ‑ С. 4–12‑ISSN 2–12125.

20. Осадчая И., Осадчий Н. Становление крупных бизнес-структур в России и их взаимоотношения с государством./ Осадчая И., Осадчий Н. // Наука и жизнь. – 2007. – №2 ‑ С. 14–18.-ISSN 5–92374.

21. Паппэ Я.Ш. Российский крупный бизнес как экономический феномен: особенности становления и современного этапа развития./ Паппэ Я.Ш. // Проблемы прогнозирования ‑ 2007, №1. - С. 15–23‑ISSN 4–89075

22. Паппэ Я.Ш. Российский крупный бизнес как экономический феномен: специфические черты, модели его организации. / Паппэ Я.Ш. // Проблемы прогнозирования ‑ 2007, №2. – С. 12–24‑ISSN 5–89076

23. Рожков К., Коноков Д. Технико-экономические аспекты развития крупного бизнеса на основе реструктуризации /Рожков К., Коноков Д. // Финансовая газета. – 2007. – №6‑ISSN 4–14325.

24. Зелтынь А. Основные направления эволюции крупных промышленных фирм в рыночной экономике / Зелтынь А. // Проблемы прогнозирования. – 2005 – №1 ‑ С. 13–16 ISSN 3–98712.

25. Сурков В. Российская газета / Сурков В. // 15 марта 2007 г.-ISSN 12–876